Экспресс в Рождество

«Вот бы нам когда-нибудь вместе сходить в книжный», – подумала Алиса.

Она представила, как они встречаются у витрины, украшенной книгами, драконами, золотистыми обложками и яркими постерами, которые остались с книжных презентаций. Они чувствуют некоторое стеснение, однако заходят внутрь, прячась от снегопада. Бродят среди книжных полок, поглядывая друг на друга, исчезают в лабиринтах стендов и лестниц и вновь друг друга находят, чтобы показать очередное сокровище.

Комната осветилась мягким теплым светом. На книжных корешках зажглись задорные золотистые огоньки. Алиса дорожила своей коллекцией книг. Многие из них были подписаны авторами. Лисс посещала презентации, книжные выставки и подолгу могла стоять на авто граф-сессии. Она всегда мечтала стать книжным критиком, потому что ей нравились книги, ей нравилось их анализировать, читать между строк, искать подтексты. Это казалось Алисе игрой в прятки с автором.

Хватит страдать, собери волю в кулак и сделай наконец то, что хочешь сама, а не твой отец!

«Купи себе что-нибудь действительно стоящее», – вспоминала Алиса слова отца.

– Теперь я полечу, – прошептала она. – Я купила себе воспоминания.

Вот было бы все так просто, как в сказках. Однако жизнь никогда не бывает чертовой сказкой, даже если тебя везет волшебный поезд в гости к Деду Морозу.

Для нее детские игры и фантазии во взрослой жизни стали масштабными продуманными мирами и историями. Злодеи из сказок становились реальными проблемами, которые всегда можно было решить, склонив чашу весов в сторону добра. Опыт тянулся, как ветви старого дуба, сквозь года. Детская игра, сказка, банальнейшая до невозможности, свела их вместе.

Даниил представлял себе, как призраки прошлого напоминают Дириону о том, что он способен взлететь, если сильно будет этого хотеть.
«Любовь разжигает магию в сердцах», – подумал Даниил.

Прикосновение их губ. Мгновение, в которое сознание щекочут тысячи игл.
— То, что живет у меня в голове, никто у меня не отнимет, – прошептала Алиса в небо, открыв глаза.

История, изображенная в графическом романе, была написана людьми. Не персонажами, людьми. Теми, кто страдал за пределами экрана и вкладывал в историю свои смыслы.