Трансгрессия как социально-философское понятие.

Человек боится зверя в себе, стремится побороть его, и именно благодаря этой борьбе возникают культурные и социальные ценности, изначальная задача которых заключается в осуществлении
контроля над звериной природой человека.

Фактически же животное в человеке, хотя и вытесняется на дальние рубежи психической жизни, не исчезает при этом бесследно: поскольку оно первично по отношению к началу разума, оно продолжает ключевым образом влиять на жизнь человека, прорываясь временами из плена сознания, и потому человек вынужден некоторым образом лавировать между потребностями и побуждениями двух начал.

Амбивалентность в человеке исходит из обладания человеком двух природ: собственно человеческой, под которой в широком смысле подразумеваются разумность, духовность, нравственность, и животной природой, которая является отправной ступенью эволюции человека и от которого человек берет свою телесность и все проявления, связанные с ней.

Две эти природы находятся в постоянном взаимодействии, влияют одна на другую, и именно из игры двух природ рождается человек, каким мы его знаем.

Всякое бытие есть по сути умирание, однако опыт повседневности предполагает бегство от смерти, восприятие ее только как смерти других, но не своей собственной.

... граница допустимого издревле привлекает человека, провоцируя его пересечь грань между дозволенным и недозволенным и оказаться, хотя бы ненадолго, по ту сторону тотального «нельзя».

Именно в этом желании выйти за рамки законного, нарушить привычный ход вещей, ярчайшим образом проявляется трансгрессивная сущность человека

Если социум может функционировать как разделенный на две взаимоисключающие друг друга части, то человек представляет собой амбивалентное единство социально-приемлемых и нежелательных черт.

В этом смысле законодательство, поддерживающее профанные основания социального универсума, ограничивает человека, поэтому трансгрессия является необходимым механизмом испытания той полноты бытия, которая достигается посредством нарушения общепризнанных границ. 

И поскольку, согласно Батаю, «природа, которую бунтарский дух отверг как данность, перестает восприниматься как природа, тот же самый отвергнувший ее дух … как данность начинает рассматривать уже запрет, эту противоположность природы; запрет, которому он подчинялся с самого начала, чтобы проотрицать свою зависимость от нее»

Человек склонен очеловечивать природу, видеть злой умысел там, где в принципе нет никакого умысла. Человек не способен представить мир, в котором отсутствует рефлектирующий разум, и потому он наделяет зверей чертами, которыми те не обладают.

Природный мир не знает ни благородства, ни жестокости. Здесь есть только неосмысленная и потому непрерывная жизнь, у которой нет ни начала, ни конца.

...законы устанавливаются на основе некоторого прецедента, то есть в результате первоначальной трансгрессии, которая прокладывает собой границу между допустимым и недопустимым.

Такую трансгрессию можно условно назвать восходящей, созидающей трансгрессией – в противоположность трансгрессии нисходящей, которая не создает новых границ, но нарушает лишь уже существующие.