グッド・オーメンズ

. Ад – не трясина зла, точно так же как и Рай, по мнению Кроули – не водопад добра: это просто имена игроков в великой космической шахматной партии. А вот настоящее, неподдельное, неповторимое добро – и равно кровавое, кошмарное, катастрофическое зло – можно найти только в глубинах человеческого сознания.

Все, что здесь нужно – научиться играть, потом становится совсем просто.

Такое с ними бывает, с женами то есть, в определенном возрасте. После двадцати пяти лет безупречной совместной жизни они вдруг как с цепи срываются. Надевают розовые гетры с обрезанными носками, дергаются, как роботы, и называют это физическими упражнениями. Упрекают вас в том, что им никогда не приходилось зарабатывать на жизнь. В гормонах все дело, а может, еще в чем.

Каждый в баре внезапно осознал, что ему вовсе не хочется знакомится с нею поближе. Спору нет, она была хороша - точно лесной пожар. Потрясающее зрелище, но безопаснее любоваться на него издали.
Она поднялась и улыбнулась, как улыбнулся бы нож.

За доброе дело демон может схлопотать серьезные неприятности. 

Молчание - единственная нота, способная заглушить все шумы мира.

Есть такой фокус с горошиной и тремя наперстками, за перемещением которых чертовски трудно уследить. Вот и сейчас произойдет нечто подобное — правда, ставки значительно выше, чем пригоршня мелочи.

Зло, как правило, не дремлет, а потому не понимает, с чего бы спать всем остальным. Но Кроули любил вздремнуть, почитая сон одной из радостей жизни в земном мире. Особенно после сытной трапезы. Он проспал, к примеру, почти весь девятнадцатый век — не потому, что нуждался в отдыхе, а просто удовольствия ради.

— Слушай, а где это твой пламенный меч? — наконец поинтересовался Кровлей.
— Э-э… — сказал ангел. Виноватая тень пробежала по его лицу, а затем вернулась, чтобы обосноваться там как следует.
— Я точно помню, у тебя был меч, — настаивал Кровлей. — Нехило так пламенел.

— Оккультных сил?
— От нас с тобой, — пояснил Кроули.
— Я лично никакой не оккультный, — заметил Азирафаэль. — Ангелы не оккультные. Мы — эфирные.