Палач и Черная птичка

— Роуэн…
Он останавливается, поворачивая голову, смотря через плечо, как я сажусь и внимательнее рассматриваю чернила, растекающиеся по толстым мышцам на его позвоночнике. Он поворачивается, насколько позволяет его шея, следя за моим взглядом.
— Это что…? Ты…?
— Сделал тату ворона, которого ты нарисовала и оставила на столе? — его улыбка дразнящая, но в ней есть намек на застенчивость, когда он заканчивает мою мысль. — Да. Похоже, так оно и есть.
Я сглатываю душащие тиски.
— Зачем?
Его улыбка становится шире, и он пожимает плечами, отворачиваясь, чтобы порыться в одной из сумок. В моей сумке.
— Во-первых, я не могу таскать рисунок с собой. Он может порваться, — он издает тихий торжествующий звук и поворачивается ко мне лицом.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, опираясь на его руку и опуская другую ногу в воду, вставая в маленькую ванну, моя слабая улыбка только усиливает его хмурость.
— Не совсем.
— Ты отлично справляешься.
— Разве не я должен тебе это говорить?
— Возможно.
— Просто залезай, ради всего святого.
— Я залезла.
Роуэн проводит свободной рукой по лицу.
— Как у тебя еще хватает сил издеваться надо мной?
— Для этого всегда найдется энергия. Твои страдания — мой приоритет номер один, — моя улыбка становится ослепительной, но увядает, когда взгляд Роуэна переводится с меня в угол комнаты, как будто он больше ни секунды не может удерживать свое внимание на моем лице. — Что такое? Роуэн?..
— Я страдал четыре года, Слоан. Умоляю тебя. Залезай в долбанную ванну.