Бронепароходы

Иван Диодорович не испытывал злобы на Дорофея; его не изум-ляло, что старый приятель оказался смертельным врагом, хотя они не ссорились. Иван Диодорович уже понял: в бою нет хороших и пло-хих, нет правых и виноватых, а есть одно только желание уничтожить противника. Жалость, недоумение или раскаянье - всё это не для боя. Война не нуждалась в горьком опыте жизни. А человек не имеет ничего, кроме опыта. Опыт созидает душу. И таким, какой он нужен для войны, Иван Диодорович был сам себе чужим, как вор.

Мюнних, не надо мне их на борт! — заорал он командиру прод-отряда, мадьяру в кепи с пуговицами на лбу. — Места нет! Там кончай! Кого кончай?.. - обомлел Минеев и завертел головой, словно ждал от товарищей объяснения или опровержения. - Он же батька мой...

Мадьяры ещё колебались, но послушные китайцы исполняли все приказы бестрепетно. Они и так держали винтовки навскидку.

Пленные не пытались бежать и даже не крестились; неподвижные, словно деревья, они были не в силах поверить в простоту расправы.

Как же так?.. Ещё утром они спокойно выгоняли коров к пастуху, идущему по улице, а сейчас — умирай, хотя и до вечера-то ещё да-леко!.. Всему виной - эти три страшных парохода, застывшие у бе-рега!. Винтовки китайцев деловито забабахали. А убитые мужики стояли и не падали, не успев освоиться с окатившей их смертью.

Бабы кинулись к своим мужьям, китайцы же хладнокровно продол-жали стрелять и по бабам, словно были обязаны очистить этот клочок берега от любых людей.

В августе 1914 года в Восточной Пруссии огромная армия Самсонова угодила в ловушку и была растерзана немцами. Поражение потрясло генерала и сломало его дух. С офицерами штаба генерал выходил из окружения пешком по лесам. В одну из ночей, выбрав момент, Самсонов тихо удалился в чащу. Сопровождал его лишь адъютант Александр Нерехтин. Генерал вытащил из кобуры револьвер и выстрелил себе в сердце. Но адьютант не мог бросить своего командира даже за чертой смерти и тоже взвёл курок. Тела по-гибших так и остались лежать в траве под шумящими мазурскими вётлами.

Иван Диодорович вспоминал свою жизнь. Он ведь и вправду потерял всё. Сашка, сын, покончил с собой. Ефросинья, жена, умерла. Погиб Дмитрий Платоныч Якутов - самый надёжный друг.

Большевистская власть запретила Нерехтину его главное дело и от-няла пароход. Большевик пришёл и убил двух парней из его коман-ды... Конечно, команда и словом не упрекнула капитана... так ведь, похоже, некого было упрекать. Капитан кончился. От былой полноты жизни у Ивана Диодоровича уцелела только белая капитанская Фуражка.