Колдовское кружево

Любовь губила не хуже, чем клинки, когти и всевозможные отравы.

Кислица всегда учила не слушать, а смотреть на поступки. Часто бывало так, что на языке у людей вертелось одно, а делали они совершенно другое.

– Делай что делается, – сказал он. – А что не делается, того и не делай.

Впрочем, человеческие войны и вовсе начинались из–за нелепиц и путаниц. Неправильно сказанные слова, разбитое сердце княжны или отвратительный наряд царя – что угодно могло послужить поводом, особенно, когда очень хочется пролить чужую кровь и немного – собственную.

– Прощать всегда трудно, – донёсся голос багряного всадника. – Для этого великая сила и великое милосердие нужны. Не у каждого оно сыщется. Ведьмам особенно тяжко приходится: гонят отовсюду, плюют, криво смотрят, а сами тайком бегают, просят помощи. И отказать нельзя, иначе боги разгневаются. Я иногда поражаюсь, как ворожеи ещё не обозлились и не прокляли весь род людской.

Зря ей не сказали, что ведьм всюду сопровождает Смерть. Она служит их тенью долгое время, а после забирает душу.

– А что для тебя худшее? – Василика прищурилась.
– Ты будешь смеяться, – он легонько улыбнулся. – Разбитое и несчастное сердце, в котором полно силы, и сила эта пропитывается ненавистью и начинает уничтожать всё живое.

Женская доля отравляла и губила каждую голубку, превращая её в сварливую и крикливую ворону.

- Глаза б мои не видели, как она по лесам скачет! - причитала Калина.

• Так ведь и так не видят, матушка, - отвечала падчерица. - Или вы следом за мной скачете?

Она мечтала о невозможном - о славной воле, когда не надо колоть руки иголкой и мучиться над вышиванием целыми вечерами. Но девкам нельзя было даже допускать подобных мыслей. Все знали, что главное в жизни - тёплая изба и храпящий мужик под боком. Какой, не важно.