South Of The Border, West Of The Sun

чем выше поднимаешься в гору, тем больше падает давление.

Ведь у нас был такой сложный возраст, когда достаточно пустяка – стали ходить в разные школы и жить на разных станциях, почти соседних, – и начинает казаться, будто мир перевернулся. Другие приятели, другая школьная форма, другие учебники.

– Я боюсь! – сказала она. – Мне стало казаться в последнее время, что я превратилась в улитку, у которой отобрали ее домик.

Если не увижу ее больше, точно сойду с ума. Мир вокруг меня опустел в одно мгновение, как только она вышла из машины.

Что-то исчезнет сразу , без следа , как отрезало , что-то постепенно растворяется в тумане. Остаётся лишь пустыня.

– Иногда я смотрю на тебя и думаю, что вижу далекую звезду, – продолжал я. – Она так ярко светит, но свет от нее идет десятки тысяч лет. Может статься, и звезды-то уже нет. А он все равно как настоящий. Такой реальный... Реальнее ничего не бывает.

Я полюбил ходить в библиотеку и глотал книги одну за другой. Они действовали на меня как наркотик: открыв книжку, я уже не мог от неё оторваться. Читал за едой, в электричке, допоздна в постели, в классе на уроке.

Мне бы и самому хотелось в это верить. Проснуться бы завтра утром и увидеть, что мир безмятежен, а все проблемы решены. Но такого не будет. Завтра все только больше запутается. Проблема в том, что я влюбился.

Что-то во мне оборвалось и исчезло. Беззвучно, резко и навсегда.