Прочитанные рассказы
AjdarHajrutdinov
- 215 книг

Ваша оценка
Ваша оценка
Самая горькая ирония обмана в том, что он может заставить подлиннейшую правду выглядеть величайшей ложью.

– Геральт! Эй! Ты здесь?
Геральт оторвался от пожелтевших шероховатых страниц «Истории мира» Родерика де Новембра – интересного, хоть и несколько спорного произведения, которое изучал со вчерашнего дня.
– Я здесь. В чем дело, Нэннеке? Я тебе нужен?
– К тебе гость.
– Опять? Кто на сей раз? Дюк Эревард собственной персоной?
– Нет. На сей раз Лютик, твой дружок, шалопай, трутень и бездельник, жрец искусства, блистающая звезда баллады и любовных виршей. Как обычно, осиянный славой, надутый, словно свиной пузырь, и пропахший пивом. Хочешь его видеть?
– Конечно. Это ж мой друг.
Нэннеке, вздохнув, пожала плечами.
– Не понимаю такой дружбы. Он – полная тебе противоположность.
– Противоположности сходятся.
– Ясно. Вот, изволь, шествует, – указала она движением головы. – Твой великий поэт.
– Он действительно великий поэт, Нэннеке. Думаю, не станешь утверждать, будто не слышала его баллад.
– Слышала, – поморщилась жрица. – А как же. Ну что ж, я в этом не разбираюсь, возможно, умение ничтоже сумняшеся перескакивать с волнующей лирики на непристойное свинство как раз и есть талант. Ну ладно. Прости, я вынуждена уйти. Мне не хочется слушать ни его виршей, ни вульгарных шуточек. Я сегодня не в настроении.

Лютик присел, заглянул в книгу, лежащую на пюпитре, и усмехнулся.
– История? Родерик да Новембр? Читал, читал. Когда учился в оксенфуртской академии, история занимала второе место в списке моих любимых предметов.
– А первое?
– География, – серьезно сказал поэт. – Атлас мира был большой, и за ним легче было скрыть пузырь с водкой.
Другие издания
