Дни в Бирме

Тут и тупице ясно, что мне бунт нужен, только чтобы подавить его. ..Я про-во-ка-тор . Умный провокатор, понимаешь? ...Сам разжигаю дураков, сам и ловлю. Чуть забурлят, а я их - хоп, и под арест! Кого повесят, кого в каторгу, а я - я буду первый, кто бросился в бой со злодеями.

Бедные люди! Почему ты их не остановишь?

• ...мятеж-то мой. Я сам его готовлю. ...Денег-то , я тебе скажу, порядочно ушло.... здесь мои мозги, а не мое участие. Шкуры пускай дырявят олухам деревенским.

Сам редактор за решеткой объявил голодовку, продержавшись без пищи целых шесть часов.

А подлинной основой режима является отнюдь не чиновный аппарат - держится все на армии.

Мы учим здешних мальчишек гонять в футбол и хлестать виски..., наши школы фабрикуют дешевых клерков, но действительно нужного ремесла мы не даем - страшимся конкуренции.

Нет ничего горше, чем смотреть на унижения того, кто потерял всякое достоинство.

Из джунглей вниз по холму неслись два пони, но без всадников...Нет, тут не несчастный случай - никакому воображению не под силу представить Веррэлла, вылетевшего из седла. Всадники спешились . Лошади убежали, потому что Элизабет и Веррэлл слезли с коней. Слезли зачем? Господи, да он знал зачем! Не догадывался, не подозревал, а знал. Буквально видел, как все происходило; видел в деталях, во всех мельчайших грязных подробностях.

Ах, сладость этих наполнявших девушку блаженством верховых прогулок! Сидя в седле, пересилившись в упоительный высшей мир - мир скачек, поло и конной охоты!... Какая роскошь, какой шик! И это всем трепещущим сердцем чувствовала она, была ее, ее жизнь - жизни, родная подуше, по всем заветным стремлениям!... Сближала также общая, лейтенанту даже свойственная в большей степени, неприязнь к умникам. Веррэлл обмолвился однажды, что после восемнадцати лет не брал в руки ни одной книги.

"Помни , паренек, всегда помни, что мы - сахибы, а они - грязь!"

- Не мечтаешь ли ты иной раз о том, чтобы стать как-то повыше? Не обижает тебя, что наши, вернее, мои успехи и не особенно заметны? Ну, накопил я много тысяч рупий, да, много, а погляди на этот дом - очень отличишь от простой хибары? Надоело есть деревенскую еду, общаться с туземной шушерой. Богатства мало, я хочу другого положения . А ты? Не желала бы ты как-то поднять свою жизнь, как-то, я назову это - возвыситься?