Homo Deus. Cilvēces īsā nākotne

На самом же деле современность – на удивление простая сделка. Ее содержание можно передать одной фразой: «Люди соглашаются отказаться от смысла в обмен на власть».

До современной эпохи большинство культур держалось на вере, что человек – частица некоего грандиозного космического плана. Этот план составили всемогущие боги или вечные законы природы, и человечество не могло его изменить. Космический план наполнял жизнь человека смыслом, но вместе с тем ограничивал его власть. Люди были подобны актерам в театре. Сценарий придавал смысл каждому слову, слезе и жесту – и не позволял ничего, выходящего за его рамки. Гамлет не может убить Клавдия в первом акте или отправиться в Индию и поселиться в ашраме. Шекспир не позволит. Так же и люди – не могут жить вечно, не могут избавиться от болезней и не могут делать все, что им хочется. Этого нет в сценарии.

До нашего времени люди отказывались от власти над своими жизнями из-за веры в то, что их жизни уже имеют определенный смысл. Было важно, проявили ли они доблесть в бою, стояли ли грудью за законного короля, ели ли в пост скоромную пищу и имели ли роман с женой соседа. Это создавало, конечно, некоторые неудобства, но служило психологической защитой при несчастьях. Когда случалось что-то страшное – война, чума или засуха, – люди утешали себя: «Мы все играем роли в великой космической драме, диктуемой богами или законами природы. Нас не ознакомили со сценарием, но мы уверены, что все делается с определенной целью. Даже эта чудовищная война, чума или засуха имеют свое место в заданном свыше порядке вещей. Более того, мы можем положиться на драматурга: он обязательно приведет историю к хорошей и полной значения концовке. Так что в итоге все обернется к лучшему – если не здесь и не сейчас, то в загробной жизни».

Культура современной эпохи отвергает эту веру в великий космический план. Мы не актеры в некой большей чем жизнь драме. У жизни нет ни сценария, ни драматурга, ни режиссера, ни продюсера… Смысла в ней тоже нет. По данным науки, бытие вселенной – слепой и бесцельный процесс, полный шума и ярости, но ничего не значащий. За время своего микроскопически краткого пребывания на нашей крупинке-планете мы побегали, пошумели – и были таковы.

Поскольку нет никакого сценария и люди не задействованы ни в какой великой драме – значит, никакая небесная сила не явится нас выручать в случае злосчастий и не преисполнит смыслом наши страдания. Не будет ни счастливого конца, ни плохого конца, ни вообще какого-либо конца. События просто происходят, одно за другим. Новый мир не верит в замысел. Если у современности и есть девиз, то это: «Дерьмо случается».

Но так как «дерьмо случается» не по сценарию и не в рамках замысла, следовательно, человек не ограничен написанной для него ролью. Мы можем делать все, что хочется, – если будем знать как. Нас ограничивает только наше собственное невежество. Повальные болезни и засухи не посланы свыше – мы можем их искоренить. Войны не являются неизбежным злом на пути к лучшему будущему – мы можем повсюду установить мир. После смерти нас не ждет рай – мы вправе создать рай здесь, на земле. И жить в нем вечно, если только сумеем преодолеть кое-какие технические трудности.

Не разгадав загадку сознания, мы не найдем универсального измерителя счастья и горя и не научимся сопоставлять счастье и горе разных индивидов, а тем более разных видов. Сколько генерируется единиц счастья, когда миллиард китайцев наслаждается дешевым электричеством? Сколько вырабатывается единиц горя, когда с лица земли исчезает целый вид речных дельфинов? И вообще, являются ли счастье и горе математическими категориями, поддающимися сложению и вычитанию? Лакомиться мороженым приятно; встретить любовь гораздо приятнее. Можно ли съесть достаточно мороженого, чтобы количество полученного от этого удовольствия сравнялось с тем, что получаешь от любви?
То-то и оно: хотя наука способна привнести в этические споры гораздо больше, чем мы обычно думаем, есть черта, которую она не в состоянии перейти, по крайней мере пока. Без направляющей руки какой-либо религии невозможно функционирование масштабных социальных структур. Даже университеты и лаборатории нуждаются в религиозной поддержке. Религия дает этическое оправдание научным исследованиям и взамен получает право влиять на научные планы и использование научных открытий. Историю науки не понять вне ее связи с религиозными верованиями. Ученые редко обращают внимание на этот факт, но научная революция началась в одном из самых догматичных, нетерпимых и клерикализованных обществ в истории.