Любовь: Игра на вылет

Терпеть не могу одиночество. Днем и ночью, утром и вечером, наяву и во сне мне нужен тот, с кем можно потрындеть о жизни. Подруги, друзья и любовники имеют предел прочности, так что необходимость фамильяра налицо.

А потом оказалось, что с тобой – и вокруг тебя – еще и весело. Нелепо. Непредсказуемо. И интересно. Самое то, чтобы развеять многолетнюю скуку.

– Простите. – Я осторожно сложила комок из платья и мешка на стул и потянулась за водолазкой. – Как из Питера уехала, так все великие слова голову мою и покинули. Ни куры там ни осталось, ни поребриков, ни бадлонов… Как жить теперь!

Несмотря на то что вечерний воздух был еще теплым, я чувствовала, что его пронизывают ледяные струны. В отличие от Москвы, тут сама душа города была жесткой, ершистой, кристаллической. Она имела четкую структуру и пыталась нанизать всех живых и неживых существ на эти незримые линии, которыми и была нарисована.

И когда началась великая битва зефирками, нам было наплевать, что официанты смотрят на нас как на чокнутых.

– А можно я сама разберусь с личной жизнью, а? Без всяких ши, чаек, котов, зловредных Игорей и прочих помощников?
– Что, каждый хочет свечку подержать?
– Каждый хочет сунуть нос в мои дела.

– Сущие пустяки. Через несколько дней вы встретитесь со своим страхом, и надо будет его победить. Как это бывает в фэнтези, например.
– Еханый бабай! – восхитилась я. – Вы для меня прям Ктулху разбудите? Он же спит очень крепко, и до Рльеха так просто не добраться, тут, боюсь, нескольких дней не хватит…

Жребий прятался в записках, записки – в печеньке с предсказанием, а печеньки – в громадной черной шляпе. Наверняка распределяющей.

Она спит за двоих, восхищается за двоих, довольна жизнью за двоих, бранные слова не употребляет, ушки плюшевые, не фамильяр, а мечта.