Gangstas

Говорили же, будет больно, но я рожден самоубийцей, лезу дальше.

Я люблю тебя. Я так тебя люблю, что ненавижу себя.

Когда мы встретимся, я скажу ему, как сильно его люблю. Когда мы встретимся, я его обниму, не буду отпускать, прижмусь крепко-крепко, чтобы он почувствовал, как мое сердце только для него бьется.


Мы встретились. Он меня убил.

Мы с Богом не ладим. Для Бога я не существую. Но что делать тому, от кого даже его Дьявол отказался?

Это ведь и есть семья — ты любишь человека вне зависимости от масштабов боли, которую наносят его поступки.

Если бы человеческая проницательность определялась количеством звёзд, у тебя не было бы ни одной.

Семья — это когда ты бросаешься под град пуль ради своего брата, и ты уверен, что другой брат тоже бросится под пули, чтобы прикрыть тебе спину. Семья — это когда можно прикрыть веки и сделать шаг вниз, зная, что тебя обязательно поймают.

Ничего и это пройдёт.

У тебя нет других вариантов, когда есть те, кто черпает в тебе силу. Ты должен быть источником этой силы, может, это и есть твое предназначение.

— Почему он вечно спит? — прыгает на стол Мо и свешивает ноги. — Как ни приду, он дрыхнет, и поиграть с ним не могу.
— Потому что он младенец, они только едят и спят.
— Блин, я тоже так хочу.