Apples Never Fall

Я никогда не принимала наркотики, кроме парацетамола, мне нравится парацетамол, но иногда я чувствую, что теннис – мой наркотик.

Дедушка в шутку бросил мне мяч, и я отбила его. Он говорил, что едва со стула не грохнулся.

Три года спустя мой отец погиб в кулачной драке. Он был вспыльчив. Я и сама тоже вспыльчива, – по крайней мере, мне так говорили, но я ни разу не участвовала в кулачных драках! Старшие уверяли, что отец меня обожал, но он избрал какой-то странный способ показать это.

Эми лежала спокойно и дышала, разговаривая с призраками тети Эдны и тети Мэри. Она никогда не встречалась ни с одной из своих полоумных тетушек, но чувствовала, что они поладили бы.

— Все оттого, что твои чувства слишком большие, – говорила ей в детстве бабушка, мать отца, когда Эми плакала так долго, что родители теряли терпение. – Ты дорастешь до них. Мои чувства тоже когда-то были слишком большими. Выпей лимонаду, моя милая.
Очевидно, бабушка тоже не доросла до своих чувств, так как смягчала их выпивкой, но алкоголь и лимонад только усиливали и без того необъятные эмоции Эми.

Эми перебрала в голове, какие у нее есть средства для засыпания:
снотворное,
горячая ванна,
горячее молоко,
направленная медитация,
оргазм,
скучнейшая книга.

Эми не вполне понимала, как это случилось. Она помнила, как ее матери исполнилось сорок, и это казалось событием из каких-то древних времен. Эми считала, что, когда доживет до такого возраста, уже появятся летающие машины.

Она не помнила, чтобы когда-нибудь раньше ела бумагу, но, вероятно, такое с ней случалось, потому что вкус и текстура показались ей знакомыми. Она тщательно разжевала листок и проглотила. Если бы она ставила ему оценку на работе, то сказала бы, что он был вязкий, мягкий, трудно проглатываемый, с химическим послевкусием.

— Саванна? – Мужчина взял с тумбочки очки и нацепил их на нос.
Теперь он был похож на долбаного Гарри Поттера. Как он смел быть похожим на Гарри, треклятого, Поттера?! Гарри Поттер никогда не ударил бы женщину.

— То есть тебе все равно, выиграешь ты или проиграешь?
— Нет, я играю ради победы, – ответил Трой, – но это не вопрос жизни и смерти.