Ми

Любовь и голод владеют миром.

Там, конечно, будет и она, увижу ее, но только издали. Издали – это будет больно, потому что мне надо, меня неудержимо тянет, чтобы – рядом с ней, чтобы – ее руки, ее плечо, ее волосы… Но я хочу даже этой боли – пусть.

...улыбаюсь - и никак не могу остановиться, и вот так вот понесу по улице эту улыбку - как фонарь, высоко над головой...

..."не омраченные безумием мыслей лица"

«Десять нумеров — это едва ли одна стомиллионная часть массы Единого Государства, при практических расчетах — это бесконечно малая третьего порядка.
Арифметически-безграмотную жалость знали только древние:
нам она смешна.»

А сам христианский, милосерднейший Бог, медленно сжигающий на адском огне всех непокорных, - разве Он не палач? И разве сожжённых христианами на кострах меньше, чем сожжённых христиан? А всё-таки - поймите это, всё-таки этого Бога веками славили как Бога любви. Абсурд? Нет, наоборот, написанный кровью патент на неискоренимое благоразумие человечества.

— Я служил и буду служить знанию, – нахмурился я: шуток я не люблю и не понимаю, а у R-13 есть дурная привычка шутить.
— Ну что там: знание! Знание ваше это самое – трусость. Да уж чего там: верно. Просто вы хотите стенкой обгородить бесконечное, а за стенку-то и боитесь заглянуть. Да! Выгляните – и глаза зажмурите. Да!

Это ясно. Единственное средство избавить человека от преступлений — это избавить его от свободы.

Верите ли вы в то, что вы умрете? Да, человек смертен, я – человек: следовательно… Нет, не то: я знаю, что вы это знаете. А я спрашиваю: случалось ли вам поверить в это, поверить окончательно, поверить не умом, а телом, почувствовать, что однажды пальцы, которые держат вот эту самую страницу, – будут желтые, ледяные…
Нет: конечно, не верите – и оттого до сих пор не прыгнули с десятого этажа на мостовую, оттого до сих пор едите, перевертываете страницу, бреетесь, улыбаетесь, пишете…

Быть оригинальным - это значит как-то выделяться среди других. Следовательно, быть оригинальным - это нарушить равенство...