A Dowry of Blood

"– Мы не вершители правосудия…"

"Но я так и не переросла свою жажду мести и охотилась только на самых порочных членов общества. На мужчин - всех тех, кто на моих глазах плевал в детей-попрошаек или хватал уличную девушку за руку так сильно, что у той оставались синяки. С особым садизмом я обходилась с серийными насильниками и любителями распускать руки."

Удавка твоей любви у меня на шее медленно ослабевала.

Ты превратил сильную духом девушку в пульсирующую рану, состоящую из одной лишь нужды.
До тебя я не представляла себе,что значит слово порабощенная.

Теперь, когда у меня за плечами столетия нежизни, очень легко ненавидеть себя за свое невежество, но в первые годы меня заботило только выживание. И я верила, что лучший способ выжить —вверить тебя себе с полной самоотдачей и обожанием. И, боже, как же я тебя обожала. Это чувство выходило за рамки любви, за рамки преданности

Ты вкрадчивыми речами извлек из меня это упорство и раскрошил его в руках, оставил меня лежать на столе своей мастерской, словно иссушенную куклу, пока готовился к тому, чтобы меня починить. Ты любовно наполнил меня своими наставлениями, зашил мои раны нитями своего любимого цвета, научил меня ходить, говорить и улыбаться так, чтобы тебе это нравилось.

Любовь превращает нас в чудовищ, Констанца, и не все из нас способны быть чудовищами.

The greatest philosophers Europe had to offer declared that we were in an Enlightened age, progressing from rudimentary darkness into elevated civilazation, but I had trouble believing them. The constant warmongering of imperial powers and the brutal capture and trafficking of human beings were dark marks on any claim to enlightenment, as far as I was concerned.

War is the whetstone that grinds down all the sense, all humanity.

Я обязана дать тебе последнее обещание, которое, надеюсь, никогда не нарушу. Я обещаю жить богато и без стыда, идти навстречу миру с широко распростертыми объятиями.