Неприятности в старшей школе

Его губы искривляются.
– И что же ты планировала сделать, чтобы защитить нас, защитить меня?
Я решаю говорить правду.
– Все что угодно.
Он выдыхает, содрогаясь, и отступает от меня. Проводит ладонями по затылку и обхватывает ими шею сзади.
– Ты занималась с ним сексом?
– Нет.
– Но ты была готова на это, если бы… он захотел? – его взгляд пронизывает меня. – Ты бы отдала ему то, что, как я, мать твою, только дал тебе понять, принадлежит только мне?
Я не горжусь этим решением, мне наверняка надо было сделать вывод, что пора уносить ноги, и как можно быстрее, зная, что этим я полностью сдам себя ему – а в этом не могло быть ничего хорошего, – но…
– Если бы мне пришлось, то да.
Взревев, он разворачивается и бьет кулаком по стене. Потом вдруг ссутуливается, опустив подбородок к груди.

– Не лезь, мальчик, – выдавливаю я, делая шаг назад. – Все это – не твое дело.
– Это мое, мать его, дело. Это мы привели тебя сюда, дрянь, – еле внятно произносит он гневным тоном, но боль в его голосе заставляет меня ощутить угрызения совести.
– Мы дали тебе дом, дважды, а ты решила поиметь нас? Сначала спала с моим братом, а теперь позволяешь парню, пытающемуся поиметь нашу семью, тыкать в тебя своим членом? – Он медленно подходит ближе. – Становишься все более сговорчивой, да? Пытаешь подняться до уровня мамочки?