Наглая морда

— Хорошо. Допустим, что вы из Тарантула. Хотя проверить это не имею возможности, а также в корне с вами не согласен относительно отсталости и с этим можно поспорить. Мы находимся на очередном витке прогресса и делаем большие, отчасти ошеломительные успехи на этом поприще. Вот на Луну планируем высадиться. Совсем скоро. Двигатель осталось придумать. Но у вас ведь была же кличка, прозвище которой вы и ваши родные кошачьи пользовались в домашней обстановке? Ну там, Шарик… Нет, не Шарик. Фараон, может быть?
— Фараонов у нас больше нет. Фараонов всех перебили по время Третьего большого субботника по наведению революционного порядка и чистоты в городах. У нас теперь свобода, равенство и братство всех без разбору людей и животных.
— Как же, простите, мне вас называть в таком случае, если придется?
— Просто, «Эй». Вы не беспокойтесь, я умею читать мысли.
Каков наглец! Чтобы я, воспитанный, культурный и в некотором роде потомственный интеллигент, говорил кому-то «эй» и при этом у меня шарили в мозгах в поисках мыслей? Да ни за что и никогда! А что, если назвать его «Наглая морда»? Подходит как нельзя лучше и по речам, и по запечатленному на ней хитрому и самодовольному выражению лица, то есть, физиономии. Решено, так тому и быть.

По сути, ненависть к кошкам могла быть у простых людей проявлением зависти: они независимы, не подчиняются людям и в отличие от человека следуют своей природе. Для многих людей цивилизация — это прежде всего налагаемые на них обществом всевозможные ограничения, отсюда происходят животные страхи, сексуальный голод и недовольство жизнью. Но свои комплексы люди не осмеливались выплеснуть наружу, — общественная мораль не позволяла, — в то время как эти пришлые существа из комка шерсти с хвостом, ни в зуб ногой не понимающие по-человечьи, живут себе и наслаждаются жизнью.

Так и знал, что Босс что-то задумал, но тянет резину, как обычно. Нас вообще не знаю за кого держит. Вот вам недалекий пример. Случился как-то всемирный потоп, слышали? Даже не предупредили, кого и за что приказано утопить. Директива пришла строго секретная: не вашего ума, мол, дело. Выполняйте — и все. Молчит ангельская братия, как партизаны в лесу, слова лишнего клещами из них не вытянешь. В Небесной канцелярии это называется держать дистанцию с подчиненными. Как же, голубая, под цвет небес, кровь. А мы лопухи, простолюдины, навоз. Олухи царя небесного. Олух в переводе — глупый, недалекий человек, приближенный к высоким сферам, вроде юродивых, калек-лилипутов и шутов. Высоцкий еще пел: рай, мол, — для нищих и шутов. Если будете слушаться, то, возможно, попадете туда. Ключевое слово — возможно.

Он был великолепен. Рыжий с головы до пят, до кончиков усов. Про таких, как он, домохозяйки говорят: моё солнышко… И кладут с собой рядом в постель. В переносном, понятно, смысле. Солнышко… Ничего себе. По правде говоря, у меня самого — когда я его увидел — завертелось на языке нечто подобное. Почему бы ему не быть, скажем, «Ра», — имя древнеегипетского бога Солнца, для справки. Как-то выспренно звучит и коротко, как «гав», вам не кажется? А что, если Ра настоящий обидится, — головы тогда не сносить. Может, «Гелиос», тоже бог Солнца, но в другой, средиземноморской, но демократической стране. Нет, не то… Но и Васькой назвать рука не поднимается. Пусть сам скажет. Кстати, он первый ко мне подошел.

Что там у вас? Покажите-ка ваши рекомендации, молодой человек. Надеюсь, вы не любитель чтения, не библиофил?
— Я как раз люблю перед сном полистать книжонку, а вот мой приятель — тот вообще книг в руки не берет. То есть берет, но не читает. Малограмотный, но послушный и прилежный. Скажи, Шимми.
— Вот мои рекомендации, извольте смотреть. Звать меня Шимми. Работал в архиве Академии наук. Имею ученую степень бакалавра. Филолог по образованию.
— Как так: малообразованный и с ученой степенью?
— Это друг мой так острит, ему завидно, что у меня больше шансов занять вакантное место, вот и злится, наговаривает на меня. Но читать действительно не люблю. Начитался за свою жизнь, хватит, голова от книжек опухла.
— Это похвально, молодой человек. От книжек все беды в обществе.

Ох, уж эти производственные отношения, служебные командировки. Нет, чтобы покутить, размяться или легонько пошалить — прешься на кладбище, как на работу, напряг, однако. А так хочется для себя пожить. И нате вам…
Лунная дорожка, величественные ливанские кедры, мавзолеи и усыпальницы, целые ряды могил, притиснутых друг к другу, гранитные надгробия, мраморные обелиски со шпилями, барельефы с плачущими ангелами, херувимы с крылышками, разбросанные в мелком кустарнике там и сям урны, грядки с отцветшими тюльпанами, узкие тропинки, поросшие дикой растительностью. А теперь взгляните на эту чудесную гробницу возле клумбы с нарциссами, — если у вас душа поэта, — разве она не прекрасна?

Хайгетское кладбище, если кто там не бывал, находится в Лондоне, но известно далеко за пределами столицы Великобритании, как самый мистический ее район, своеобразный памятник викторианской готической эпохи. Славу ему принесли не только поселившиеся здесь в позапрошлом веке вампиры, но также могила основоположника научного коммунизма Карла Маркса, хотя тут же неподалеку расположились писатель Диккенс с физиком Фарадеем. Быть похороненным на этом модном некрополе почиталось за большую удачу: живописный холм, красивые надгробья среди буйной растительности, приличные интеллигентные соседи. Ну и туристы, конечно, — как же без них, — от которых популярным гробницам отбою нет, да и то: обойти все 170 тысяч захоронений не представляется возможным, даже если бегать трусцой с утра до вечера.
Вампиров никто давно уже не боится, оставляют им еду, а кое-кто и горячительные напитки, и они здесь прижились вроде черных белок или рыжих лисичек, прописались на постоянное местожительство. Превратились в достопримечательность, одним словом. Днем они обычно спят, а ночью выходят из своих подземных нор подышать свежим воздухом и подкрепиться, чем бог послал. Не побрезгуют и зазевавшимся или заблудившемся посетителем, свежатинкой, на их жаргоне. Поговаривают, будто где-то в лесной глуши якобы спрятаны от глаз подальше могильники легендарных лондонских профи прошлого: Джека-Потрошителя, профессора Мориарти и Джека Кеча, авторитетного лондонского палача, жившего в XVII веке, но достоверных данных об этом найти не удалось.

Свою работу надо делать с удовольствием, иначе можно сойти с ума. Если не я, то кто? Если не сейчас, то когда? На войне как? Тебе отдают приказ — ты его выполняешь, и все. Начальство не интересуют подробности. Выполнил — получи орден. Когда вы перестанете копаться в том, что с вами произошло, и мучаться вопросом, что будет с вами завтра, только тогда вы сможете ощутить, как вам повезло в жизни. Я бы в баристы пошел или сомелье, если уж на то пошло, бесплатная выпивка каждый день, но не судьба. Лучше быть одному, уж поверьте, чем вместе с кем попало, — один мудрый человек сказал.