Галерея кукол и костей

— Что будем делать? – шепотом спросила Кира.
— Выбираться через окно, – сказала Марьяна. – Главное – поскорее смыться отсюда. Если через кабинет Алены Александровны, то там совсем невысоко. Можно спрыгнуть или спуститься по стволу дерева.
— Ты окончательно спятила? – спокойно поинтересовалась Сухорукова. – Спрыгнуть из окна или спуститься по дереву? Тебе что, пятнадцать лет?
— В душе я молода и грациозна, как лань, – заверила ее толстушка.
— Интересно будет поглядеть, что останется от этой лани, когда она грохнется с высоты второго этажа, – фыркнула Алена Александровна.

— Кто-то влез в музей?! – перепугалась Алена Александровна. – Нас что, грабят?!
— Еще даже не ночь, – сказала Марьяна. – Так что это точно не грабители!
— Думаешь, это те твари, о которых сейчас все шепчутся? – побледнела Кира.
— Если и так, я смогу дать им отпор! – заявила Марьяна. – Сейчас только сбегаю за своим ружьем.
— Что?! – изумилась Сухорукова. – Откуда у тебя ружье? И с каких пор?!
— После того, что мы пережили в вашем старом особняке в Санкт-Эринбурге, я стараюсь не расставаться с оружием, – ответила Марьяна. – У меня всегда под рукой кувалда, электрошок или монтировка. А тут недавно какие-то старички сдали в музей пару старинных охотничьих ружей… Я их проверила, и оказалось, что они вполне еще стреляют. Самым трудным было раздобыть к ним патроны!
— Господи! – только и сумела произнести Алена Александровна. – Чего еще от тебя можно ждать?!
— От вас-то помощи точно не дождешься, – покосилась на нее Марьяна. – Стрелять умеешь? – взглянула она на Киру.
— Не приходилось… Но могу попробовать, если надо, – с готовностью кивнула та.
— Я тоже, – робко подняла руку Лиза.
— Отлично!
И толстушка умчалась в подсобку.
— Слыхали? – повернулась к девушкам Алена Александровна. – У нее, оказывается, целый арсенал припрятан! А я вечно ругаю ее на чем свет стоит. Хорошо, что она не злопамятная, но впредь буду более осторожной…

Взмокший от пота Клим направился к выходу из тренировочного зала, но в дверях неожиданно столкнулся с Платоном Евсеевичем Долмацким. Они молча уставились друг на друга. Клим – с опаской и недоверием, Долмацкий – со странной усмешкой на тонких бескровных губах.
Василий Глебович пристально наблюдал за обоими, опасаясь, что сейчас те снова разругаются в пух и прах. К счастью, все разрешилось мирно. Поликутин осторожно обогнул Скорпиона и уже хотел уйти, но Платон Евсеевич вдруг окликнул его. Парень так и замер в дверях, а Долмацкий медленно к нему приблизился.
— Да расслабься ты, – с улыбкой произнес он. – Забавно наблюдать, как в моем присутствии ты начинаешь трястись, словно кролик перед удавом.
— Вы ошибаетесь, я вовсе не трясусь… – пробормотал Клим.
— Я никогда и ни в ком не ошибаюсь, молодой человек. Но ты можешь расслабиться. Все, что случилось между нами, осталось в прошлом, и ни к чему больше вспоминать об этом.