500 лет назад

Руслана приветствует моего отца спокойно, князь же, наоборот, нервничает и склоняет голову. Мары единственные, перед кем князья делают это охотно, ведь в конце пути смерть придет за всеми. Будь ты крестьянином или же владельцем богатейших земель. Разницы никакой.

Уважаю его трепетное отношение к чужой жизни, хотя не одобряю то, как беспечно он относится к своей.

- Тело крепкое, одежда приличная, шутить любишь, - копируя его недавнюю издевку, задумчиво перечисляю я. Ирай поднимает взгляд, ожидая продолжения, но намеренно тяну паузу какое-то время. - Ты скоморох?

И не забывайте, что, если волк на вос не скалится, это не значит, что стоит подходить к нему ближе.

...

Не страшно встретиться с противником лицом к лицу, страшнее знать, что он рядом, но не видеть его.

Выпьют и болтают, что проведённая с Марой ночь благословляет, – спокойно отвечает косторез, а я едва успеваю зажать рот рукой, чтобы не рассмеяться. – А если Мара будет достаточно удовлетворена, то и смерть наступит не скоро.

Его слова как брошенное семя, что за секунды вырастает и расцветает восхитительным деревом, корнями глубоко проникая мне в душу. Если прошлые сладкие речи костореза были как красивые цветы, которые я всё-таки выдирала с корнями, то это дерево там навсегда.

Он так привык к моим отказам, что едва не пропускает согласие мимо ушей.

Моё сердце всегда будет принадлежать северу, и я хочу видеть его единым, а иначе все беды, что пришлось испытать моей семье, бессмысленны.

Я не сопротивляюсь, чувствуя, что и его сердце стучит быстрее, чем должно. Прикрываю глаза на мгновение, вдыхая запах его кожаной брони. Мы не прощаемся, потому что я не собираюсь оставаться трупом в этих подземельях, но и не хочу потерять этот, возможно, последний момент.

— Никому из вас неизвестно, как много ограниченний в жизни Мары. Мы не стремимся лечь в могилу, но вряд ли хоть одна из нас будет рада, если ее поднять после смерти.