The Diary of a Drug Fiend

Будет невероятным блаженством, если я смогу испытать нечто новое, хоть и отвратительное.

Каждый поступок — священнодействие. Инциденты, которые в обычном состоянии досаждают или препятствуют, воспринимаешь как простое сырье для веселых насмешек. В точности как когда вы бросаете кубик сахара в шампанское, и оно начинает пенится вновь.

Первая из дам была толстая, наглая, рыжеволосая потаскуха, которая напоминала мне белого опарыша. Испорченность сочилась у нее сквозь кожу. Она была напыщенна, претенциозна и глупа, и выдавала себя за великий авторитет в литературе; но все ее знания были знаниями попугая; а ее собственные потуги в словесности представляли собой самую оголтелую ахинею, какая только когда-либо была напечатана даже по стандартам той клики болтунов, которую она финансировала.

Страшнее всего в полете — это страх самого себя, чувство, что ты оторвался от положенного тебе места и теперь все милые знакомые вещи под тобой превратились в жестоких, враждебных чудовищ, готовых тебя раздавить, если ты к ним прикоснешься.

Один из мужчин был толстый немецкий еврей, который с первого взгляда напомнил мне кусок консервированной свинины, слишком долго пролежавшей летом в неподходящем месте. Но чем меньше он говорил, тем больше делал; и деяния его составляли одно из величайших сокровищ рода человеческого.

Его утомляло все на свете, и даже пережаренная котлета раздражала до глубины души.

Жил своей жизнью ракообразного; хмурый, богатый, суровый, старый холостяк.

потребность в разговоре разрушает симфонию тишины

Одно из забавных свойств кокаина — никогда нельзя знать наверняка,какую шутку он с вами сыграет.
Я напоминал себе американского профессора,который хвастал,что у него первоклассная память,единственный недостаток которой —на нее нельзя положиться.

Вмешательство законодательной власти в обычаи людей порождает доносчика, шпиона, фанатика и ловкого симулянта.