The Inspector

Что это за скверный город! Только где-нибудь поставь какой-нибудь памятник или просто забор - чёрт их знает, откудова и нанесут всякой дряни!

Я раз слушал его: ну, покамест говорил об ассириянах и вавилонянах - ещё ничего, а как добрался до Александра Македонского, то я не могу вам сказать, что с ним сделалось. Я думал, что пожар, ей-богу! Сбежал с кафедры и что силы есть хвать стулом об пол. Оно конечно, Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать? От этого убыток казне.

Оно чем больше ломки, тем больше означает деятельность градоправителя.

- А Прохоров пьян?

• Пьян.
• Как же вы это так допустили?
• Да Бог его знает. Вчерашнего дня случилась за городом драка, - поехал туда для порядка, а возвратился пьян.

Унтер-офицерша налгала вам, будто бы я её высек; она врёт, ей-богу, врёт. Она сама себя высекла.

Хлестаков. Что это у вас в руке?

Аммос Федорович (потерявшись и роняя на пол ассигнации). Ничего-с.

Хлестаков. Как ничего? Я вижу, деньги упали.

Аммос Федорович (дрожа всем телом). Никак нет-с. (В сторону.) О боже, вот я уже и под судом! И тележку подвезли схватить меня!

Хлестаков (подымая). Да, это деньги.

Он говорит, что в детстве мамка его ушибла, и с тех пор от него отдаёт немного водкою.

В самом деле, кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу, так он жизни не будет рад. Я вот уж пятнадцать лет сижу на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а! только рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что в ней правда и что неправда.

Право, не знаю: как-то тетка моей матери что-то такое ее отцу или отец ее что-то такое моей тетке — об этом знает жена моя, это их дело.