The End Of Mr. Y

Если реальность - всего лишь иллюзия, зачем мы тогда так суетимся?

Интересно, сколько раз можно повторять попытки, прежде чем наконец смиришься с тем, что тебе (опять) задурили голову выдумками, а на самом деле реален этот знакомый мир, полный разочарований?

Порой предположение и есть знание.

Когда мы смотрим на иллюзии мира, мы видим всего лишь сам мир. Где кончается иллюзия? Нет, в самом деле: что наша жизнь, как не один большой обман фокусника?

Я вспоминаю момент, когда он вошел в меня там, на поляне, и я осознавала, что наши действия не имеют отношения к физическому миру. Я была пустотой, а он — всем, что есть на свете реального, и его проникновение в меня было похоже на то, как если бы самое большое присутствие наполняло собой самое малое отсутствие. Наши сознания занимались друг с другом любовью, и, кончив, я увидела всю его жизнь так, как будто бы я — это он, и я умираю.

— Э-э… Картошку с… — Я огляделась по сторонам. — С оливковым маслом, солью… И… Еще у меня, кажется, где-то была луковица.

— Отлично, — сказал он, усаживаясь за кухонный стол и наливая себе сливовицы. — Ужин для гурманов.

Это у нас такая шутка. Ужин для тонких гурманов — это еще хуже: когда еда готовится практически из ничего. Я умею приготовить ужин для тонких гурманов из чечевицы, а у Вольфганга тонкие гурманы питаются чаще всего тушеной капустой.

Когда мы ловим на себе чей-то взгляд или думаем, что кто-то на нас смотрит, или думаем о ком-то и этот кто-то тут же нам звонит, или когда мы вдруг теряемся в знакомом здании просто потому, что в нем теряются все остальные, - это происходит не случайно. Все это имеет какое-то отношение к устройству физического мира, к тому факту, что наши сознания соединены друг с другом точно так же, как и все остальное в физическом мире.

Если знать все, велика вероятность того, что у тебя появится нечто, во что можно по-настоящему верить.

Никто до сих пор не знает ничего по-настоящему важного — и есть еще столько неизвестного.