Królestwo kanciarzy

– Нина… – начал он и остановился. – Нина, мы вместе, потому что ты мне это позволила. Для меня нет большей чести, чем быть рядом с тобой.
– Честь, долг. Все ясно.
Он мог вынести перепады ее настроения, но ее разочарование было невыносимым. Матиасу был известен только язык войны. Для таких случаев у него не было подходящих слов.
– Знакомство с тобой было настоящей катастрофой.
Девушка подняла бровь.
– Ну, спасибо.
Джель, он совершенно безнадежен. Матиас продолжил с запинками, пытаясь заставить ее понять себя.
– Но я каждый день благодарю Джеля за эту катастрофу. Мне нужен был катаклизм, чтобы встряхнуться от жизни, которую я знал. Ты была землетрясением, обвалом в горах.
– Я, – четко произнесла она, опуская руку на бедро, – нежный цветочек.
– Ты не цветочек, ты каждое соцветие в лесу, распускающееся одновременно. Ты – цунами. Ты – панический приступ. Ты потрясаешь...
– Я… Нет никого, в ком бы я нуждался больше; нет ничего, чего я хотел бы больше, чем быть обуреваемым тобой.
– Но ты не хочешь меня поцеловать?...
– Позволь мне уточнить, – сказала Нина. – Ты не поцеловал меня потому, что окружающая обстановка кажется тебе недостаточно романтичной?
– Дело не в романтике. Правильный поцелуй, правильное ухаживание. Есть определенные правила, как должны происходить подобные вещи...
– Мне кажется, ты бы флиртовала и с финиковой пальмой, если бы та обратила на тебя внимание.
– Если бы я флиртовала с растением, можешь не сомневаться, оно бы поднялось и обратило на меня внимание. Ты ревнуешь?
– Постоянно.
– Я рада. На что ты смотришь, Матиас? – низкое мурлыканье ее голоса вибрировало через все его тело.
Он смотрел в потолок и тихо шептал себе под нос.
– Ни на что.
– Матиас, ты что, молишься?
– Не исключено.
– Борешься с искушением? – сладко пропела Нина.
– Ты и вправду ведьма.
– Я не совсем правильная, Матиас.
– Я заметил. – С печалью, силой и жадностью заметил.
– И мне жаль тебе это сообщать, но ты тоже...
Его взгляд опустился на нее.
– Я…
– Сколько правил ты нарушил с момента нашей встречи? Сколько законов? И они не будут последними. Ничто в наших отношениях никогда не будет правильным, – сказала она. Затем подняла к нему голову. Они находились так близко, что появлялось ощущение, будто они уже коснулись друг друга. – Ни наше знакомство. Ни жизнь, которую мы ведем. И ни то, как мы поцелуемся.
Нина поднялась на цыпочки, и, вот так просто, ее губы прижался к его губам. Это едва ли можно было назвать поцелуем – просто быстрое и внезапное прикосновение губ.
Прежде чем она успела даже подумать о том, чтобы отодвинуться, Матиас схватил ее. Знал, что, скорее всего, делает все неправильно, но не мог найти в себе сил для тревоги, потому что она находилась в его руках, ее губы приоткрылись, руки сомкнулись вокруг его шеи и, милостивый Джель, ее язык проник в его рот. Неудивительно, что фьерданцы были так осмотрительны с ухаживаниями. Если бы Матиас мог в любой момент целовать Нину, чувствовать ее покусывание его губ хитрыми зубками, ощущать ее тело, прижатое к себе, слышать тихие гортанные стоны, с чего бы ему было утруждать себя чем-то еще? Да и кому-либо другому?...
Зоя прочистила горло.
– Я рада, что вы нашли способ скоротать время, пока ждали нас.
На ее лице было написано полнейшее отвращение, а вот Женя, стоящая рядом, выглядела так, словно сейчас лопнет от радости.
– Может, поставишь меня? – предложила Нина.
Реальность буквально обрушилась на Матиаса, – понимающие взгляды охраны, Зоя и Женя в дверном проеме и тот факт, что, целуясь с Ниной Зеник после года едва сдерживаемого желания, он оторвал ее от земли...
Зоя закатила глаза.
– Мы заключаем сделку с парочкой влюбленных подростков.

Инеж добралась до вершины силоса и взглянула на город, простиравшийся внизу. Кеттердам сиял золотыми огнями: фонарики, медленно передвигающиеся по каналам, свечки, горящие в окнах, магазины и таверны, продолжающие ярко светиться в предвкушении вечернего улова. Она могла разобрать мерцающий блеск Крышки, цветные фонарики и эффектные каскадные лампочки Обручей. Всего через пару дней империя Ван Эка разрушится, и она освободится от контракта с Пером Хаскелем. Свобода. Инеж будет вольна жить так, как захочет. Искать прощения за свои грехи. Стремиться к своей цели. Будет ли она скучать по этому месту? По этому людному беспорядку, зовущему себя городом, который она знала вдоль и поперек и который каким-то чудом стал ее домом? Девушка не сомневалась, что будет. Поэтому сегодня она выступит для своего города, для жителей Кеттердама, даже если они не знали, когда нужно аплодировать.