Die Winterrose

В ушах звучал голос Фенвика. Отвыкайте чувствовать. Отвыкайте чувствовать. Слова профессора всегда были для нее авторитетными. Воспринимались как приказ. Но сейчас Индия услышала другой их смысл, тот, какой и пытался передать ей Фенвик. Не приказ. Предостережение. Чувствовать опасно. Попробуй прочувствовать жизнь мужчин, работающих на заводах и фабриках, пристанях и угольных шахтах. Каждый день они работают до изнеможения, но их дети вынуждены мерзнуть и недоедать. Попробуй прочувствовать жизнь женщин, которые рожают детей, корчась от боли и рискуя умереть. Радость от появления ребенка сменяется горестным сознанием: в семье прибавился еще один вечно голодный рот. Попробуй прочувствовать жизнь самих детей с недетским выражением глаз. Эти дети с ранних лет клеят спичечные коробки, делают бумажные цветы и учатся плакать беззвучно… Прояви чувства – и тебе конец.

– Доктор Джонс, вы молодой, неопытный врач. Я принимаю это во внимание… до поры до времени. Если вы до сих пор не заметили, мой кабинет находится в беднейшей части Лондона. Люди, приходящие сюда, едва наскребают деньги на лекарства, не говоря уже об операциях. Даже если Элизабет Адамс каким-то чудом изыщет средства на операцию, она все равно не выживет. Она слаба и страдает от постоянного недоедания. Нас захлестывает целая лавина больных, но мы должны направлять свои усилия туда, где они действительно принесут благоприятные результаты.
Индия сглотнула. У них был целый курс по врачебной этике, но подобные темы там не рассматривались.
– Прошу прощения, сэр. Такой медицине меня не учили.
– Ей вы будете учиться сами, – ответил доктор Гиффорд. – И перед вами, доктор Джонс, не гипотетические случаи из учебника, а суровая реальность. Песенка Элизабет Адамс спета. Но другим людям, ожидающим в приемной, еще можно помочь. Конечно, если вы успеете принять их до начала двадцать первого века. – Он закрыл историю болезни миссис Адамс и встал. – Запомните, доктор, на каждого пациента тратьте не больше десяти минут. Счастливо оставаться!