The Possessed

Довольно таки мрачная книга особенно ближе к концу когда пошли убиства, пожары, суициды. Герои книги разнообразны, они загадочны и интересны иногда противоречивы, некоторые из них вызывают ужас и отвращение. Они являют собой некий срез русского общества. Достоевский как килинаривает, раскатывает и формирует некий рулет из героев и событий. Периодически срезая и откидывая лишнее вскрываются все новые и новые слои пока не дохотит до начинки и тогда (как в начале книги кажется) из скучного я бы даже сказал банального описания жизни провинции книга начинает пестреть всевозможными мыслями и идеями.
Чувствуется любовь и искеннее сосотрадание автора к своим героям и в тоже время искренняя ненависть автора к революционной идее и атеизму. Книгу можно перечитывать ещё. Мне книга понравилась.

Честно сказать, хотела поставить 3, но последняя треть романа стала интереснее. Великий Достоевский, мы будто должны преклоняться перед его талантом. Особенно если ты филолог, учитель литературы, то обязан понять высший замысел. Но я не поняла. Насколько я люблю "Преступление и наказание", настолько мне не понравились "Бесы". Никогда еще я не встречала такие долгие, бессмысленные, на мой взгляд, монологи. Большинству персонажей хотелось закричать: "Да замолчи ты уже!" Но они продолжают бесконечно "философствовать", и их внимательно слушают. Вообще я сделала вывод (хотя прочитала очень много классики), что в XIX веке была до безумия скучная жизнь. Настолько скучная, что развлекали себя они только болтовней, что у них без конца случались нервные припадки, из-за которых они истерически смеялись, плакали, падали в обмороки, а порой и неожиданно умирали. Их быт был настолько налажен, что любое малюсенькое событие, выбивающееся из него, сводило из с ума и приводило в шоковое состояние. Персонажи показались неинтересными, бОльшая часть романа ни о чем. А Достоевский именно в этом романе позабыл о том, что существуют синонимы и без конца твердил: "давече" и "давешний".

Дочитал. Долго читал. В этой мелкоформатной книжке целых 800 страниц.

Выбрали потому, что надо ознакомиться с творчеством великого классика. А это, говорят, один из последних романов. Вершина творчества. Он руку набивал много лет, мудрость собирал, навыки тренировал. И всё, чтобы создать вот этот брульянт.

Это будет сочинение на тему прочитанного. Со спойлерами всевозможными.

Когда Солнышка начинала читать эту книгу, то пыталась на пальцах мне донести "Тут такой язык....такой....прямо вот такой".

Я когда взялся, понял, о чём она. Тут такой язык...как бы вам объяснить...Ну, он прямо вот такой (показывает пальцами).

Вот как людей встречают по одёжке, так книгу встречают по чисто техническому качеству текста.

Всё такое неспешное. Если ты на нервах, насмотрелся быстро мерцающих тик-токов, то не сможешь к тексту подойти. Потому что тик-ток это жижа, которую цедят через трубочку, а здесь надо серьёзно кусать и тщательно пережёвывать.

Когда удаётся успокоиться, замедлиться, только тогда становится возможно воспринимать написанное, не улетая верхом на беспокойном уме в соседнюю галактику.

Первые страниц двести читаешь, а там будто бы всё экспозиция идёт. то есть вот выносят на сцену вазу. А вот диван. Кучер забрёл, оставил пакет, обвязанный бичевой. Как бы по одёжке уже встретили. Уже четверть толстой книжки прошло. Когда к сути перейдём-то? Когда сюжет обозначат? Когда конфликт обрисуется, мотивация, интрига и прочее? Да когда уже станет ясно, наконец, кто у нас тут главный герой?

Вот у нас с самого начала на сцене Степан Трофимыч и Варвара Петровна. И нам чисто про их житьё-бытьё двести страниц вещают. Тот Николай Всеволодович, что в аннотации обозначен за главного героя, он тут первые двести страниц даже и не появляется. А потом появляется, но мимокрокодилом, появляется и быстро уезжает прочь.

Хорошо, Солнышка меня предупредила, чтобы я запоминал всю эту россыпь людей, что мелькала в кадре. Автор как-то удивительно блёкло описал персонажей. Если бы я не напрягался специально, то вообще бы не вкуривал, чем Лямшин отличается от Липутина, оба они чем отличны от Лембке, и кто из них Лебядкин. Кто из них куколд под каблуком у жены, кто губернатор под каблуком у жены. При этом автор умудряется про этих незначительных персонажей очень много навалить лора. Я пока так и не просёк, как именно удаётся такое провернуть - заспамить про человека историю его жизни на полтора десятка страниц с мелкими незначительными деталями так, чтобы он вообще ничем не запомнился. Фёдор Михалыч просто талант.

В какой-то момент повествование перестаёт быть общим и становится очень детальным и конкретным. Вот были прохладные истории о том, как Степан Трофимыч годами напролёт размышлял о своём месте в истории России. Как вдруг мы внимательно следим за кучей людей, что собрались в комнате. Кто-то чихнул, кто-то почесался.

Полное ощущение, что сейчас что-то будет. Что это жжж - неспроста. Потому внимательно отслеживаем, кто на кого взгляд бросил, кто в чью сторону покосился...

А, нет, все разошлись. Следующая глава.

И вот тут начинает подкатывать лёгкое недоумение. А что именно хотел сказать автор?

Дополнительно вскрывается такая проблема, что у автора большие проблемы с фокалом. Мы как бы слушаем эту историю в изложении некоего Артёма Лаврентьича по фамилии "Г-в". Кое-где он присутствует. Где-то даже слова говорит, в диалогах участвует. Где-то он "как мне стало известно позже".

И вот вдруг. Сидит в комнате одинокий персонаж и копошится у себя на столе. К нему приходит другой персонаж и они ведут секретную беседу, о которой никто не должен знать. Где в это время прячется господин Г-в, что так детально всё увидел и запомнил? Под столом? За портьерой? Следит из соседней комнаты сквозь дырки в стене?

Ладно бы менялся стиль изложения. Вот тут личные слова господина Г-ва, а вот тут просто скрытая камера висит в кабинете. Но стиль изложения не меняется ни капельки. Местами в сценах где его явно нет, вдруг прорываются личные слова. Это не столько странно, сколько просто плохо.

В других обстоятельствах дропнул бы, но тут дело принципа. Надо ж доказать самому себе и каким-то неизвестным людям, шо я не быдло, а нтюллигент, копать меня поперёк.

Читаю дальше.

Камера полностью забивает на Степана Трофимыча, про которого так долго рассказывала. Теперь в кадре Николай Всеволодович. О. Вот он, "мефистофелевский герой". Что это герой делает? С постным таблом ходит из сцены в сцену и всех презирает. Ему скучно, ему обрыдло, ему тоскливо.

А чё пришёл-то вообще?

При этом вокруг него некая аура обожания, почитания, как будто он сынок Илона Маска. Сам по себе он пока ничего и не добился, но вы таки знаете за его папу? Если таки да, то вы будете проявлять много уважения в его сторону.

Николай, ничего не сделав, сваливает прочь со сцены. И на ней возникает Пётр Степаныч. Сынок Степана Трофимыча, про которого мы двести страниц экспозиции читали.

О! Может быть в этом суть? Показать на примере поколений, как разнится восприятие мира. Отцы и дети, вся фигня...

А, нет. Едва перекинувшись парой слов персонажи больше друг о друге не говорят и вместе больше на сцене не появятся.

Им даже не обязательно было иметь родственную генетику.

Хотя Пётр Степаныч теперь главный в кадре, бегает, что-то делает, мутит-крутит. Но читать не интересно. Каким-то странным образом, все персонажи говорят прерывисто. Многословно и одновременно с этим малоинформативно. Полным полно лишних сцен, которые впоследствии не сыграют никак.

Представьте, как вы сидите в зрительном зале и смотрите двадцать минут, как на сцене рабочие собирают комод. После сборки они его унесут и больше комод в представлении не появится. И само представление не на тему сборки мебели.

Зачем это было?

Зачем всё?

Почему я дома не остался просто футбол по телику смотреть?

Когда автор перестаёт размазывать пустое по порожнему и появляются какие-то конкретные действия - ты вздыхаешь. Хоть что-то осмысленное происходит.

Когда почти в самом конце камера вдруг улетает в другое место и там показывает СтепанТрофимыча, ты ему откровенно радуешься. Это твой знакомый Степан Трофимыч. Когда автор пишет про него, снова появляется красивый язык, изящность формулировок, тонкое подтрунивание.

И где-то вот тут вдруг на тебя снисходит догадка.

Автор - болен. Это официально. Он страдал от эпилепсии. Говорят, что вот в "Бесах" у персонажа Кириллова был приступ описан, так он не выдуман, а практически с зеркала срисован. Это я сейчас знаю, когда дополнительную информацию погуглил. А пока читал вообще не понимал, зачем нам эти будни шизофреника описывают?

Ещё лудомания, депрессия, тревожное расстройство.

Также есть подозрения, что у него была биполярочка(я как это нагуглил, прямо воскликнул "Да какие тут подозрения? Вы Достоевского вообще читали?").

Так и вот.

Когда у автора было спокойное состояние - он писал первые двести страниц. Они характеризуются и языком ровным, и в целом всё так спокойно.

Потом начали тараканы в голове дискотеку устраивать. И пошёл автор в разнос. И текст его туда же развезло.

А потом снова ремиссия, и здравствуй снова дорогой СтепанТрофимыч, чья история, 400 страниц припадка спустя, была дорасказана. Причём, очень гармонично, красиво, достоверно, убедительно, иронично. Прямо вот идеальная арка персонажа. Жил смешно и умер логично.

После чего автор не остановился, а опять начал соскальзывать. Снова вспомнил своего мефистофелевского Николая Всеволодовича. Этот Николай прислал девице письмо "Я тут в каморке. Приизжайте жить со мной. Я себя застреилвать не собираюсь". Она приезжает, чтобы обнаружить, что он повесился.

Жил не пойми где, не пойми зачем, и умер не пойми почему.

Автору этого показалось мало, потому он дописал ещё флэшбек на несколько десятков страниц, суть которого в том, что этот Николай говорит "Мне чёт скучно было по жизни. А ещё я педофил". Ну, вот теперь точно всё.
Этот Николай перетрахал буквально всех молодых барышень в округе. И Степана Трофимыча хотели женить "на чужих грехах", и ещё Лиза, которая пострадала просто потому что автор захотел, и ещё жена Шатова, которая залетела. Ну, красавчик, чо.
А в самой финальной главе добавляется ещё и малолетка.
Вот такой он, главный герой по мнению аннотации.

Приличное общество считает, что Достоевский велик и могуч. Потому я лично могу там у себя считать, что это больной человек, не способный ни структуру выдержать, ни фокал соблюсти. Не умеющий уловить, когда надо побольше описаний, а когда бы их притушить. Ну и ещё мешает воспринимать то, что у него буквально все персонажи говорят нервно и прерывисто, как будто у них СДВГ, мысли летят далеко вперёд слов.

Только когда СтепанТрофимыч лежит в предсмертном лихорадочном бреду его слова, перескакивающие с пятого на десятое, выглядят удивительно уместно.

Так вот, не смотря на моё личное мнение, ежели не хочешь прослыть быдлом, а причислять себя к культурному человечеству, обязательно надо ознакомиться с тем, что это человечество почитает.

Теперь я могу себе позволить в беседе так изящно вкрутить фразу "Когда я читал один из последних романов Достоевского..."

Звучит, да? Даже как будто бы создаётся впечатление, будто бы я читал этих романов некоторое количество, и вот, добрался в том числе и до последних.

Детям этот шизик противопоказан. Взрослым нужен исключительно за тем, чтобы смогеть иметь право сказать, шо они не быдло.

Я бы мог сделать скидку на то, что это старая книжка, и раньше писали иначе. Но эти аргументы разбиваются о великолепного "Героя нашего времени", который был написан всего на 40 лет раньше, и при этом великолепен весь. То есть Достоевский это видел, когда ему было лет 20. То есть понятное и логичное яркое повествование это не изобретение последнего времени.

Кстати, и Пушкин, нашевсё, СанСергеич. У него так-то проза есть. И эта проза также вполне вменяема и понятна. И написана ещё раньше.

Пока что больше Достоевского в руки брать не хочется совсем и никогда. Потому что хоть я и люблю красивый язык, но я не люблю читать бессвязные бесструктурные бессмысленные россказни без реального сюжета.
Хотя, есть небольшая мысль, что на самом деле дяденька в 40 лет мог быть гораздо более адекватен, чем в 60, когда писал "Бесов". Потому его ранние книги могут быть наполнены в большей степени красивым языком и в меньшей степени горячечным бредом.