Ten Arrows of Iron

Сколько бы шрамов ты не носил, какая бы жестокость не жила в тебе, есть слова, которые все равно тебя ранят. Иногда, они заточены специально под тебя, иногда просто удачно находят слабое место. А иногда имеют значение не слова, а губы, с которых они срываются.

Жизнь не похожа на оперу. Обычно нет. Войны ведутся по глупости, а не из благородства, люди похожи на сорняки, а не на цветы, любовь не побеждает все.

- О, погоди, тебе что-то в глаз попало. - Что? Я наклонилась еще ближе – так, что дыхание коснулось шеи, а шепот зазвучал на ухо: - Наше будущее.

...маленькая злобная кукуха в маленьком гнезде ярости...

Мать учила меня никогда не терпеть ненадежных женщин, ненадежных мужчин и покушения на убийство.

– Вместе? – спросила Сэл Какофонию.
– Как всегда, – ответил Какофония.

Сэл ненавидела тишину. Всегда ненавидела. Тишина означала, что все идет плохо, а будет еще хуже. Кроме того, тишина оставляла ее наедине с собственными мыслями, без шанса убежать. И это как раз и означало, что все будет хуже.

Сама по себе злость – лишь то, к чему ты прибегаешь, когда не остается слез.

Да и для ненависти как-то чертовски холодно. Так, что я стянула палантин, встряхнула его обеими руками – и он стал плащом. Закутавшись, я съежилась в нем, словно маленькая злобная кукуха в маленьком гнезде ярости, и уставилась в огонь.

Тайны – как ножи, засевшие в сердце. Их больно носить, но еще больнее – трогать.