Недоразумение

Осень - это вторая весна, когда все листья словно превращаются в цветы. Быть может, то же произойдёт и с людьми, и вы увидите, как они расцветают. Альбер Камю.

Если достучаться до небес не получается, то возможно, там уже никого и нет...
Бог так долго молчал, что, наконец, свыкся с молчанием, стал им, и когда вновь вернулся на землю, его не узнали, да и бог уже не знал что людям сказать кроме того, что он уже сказал солнцем и морем, отразившем звёзды...
В этой мучительной пьесе Камю смешались апокрифы на "Превращение" Кафки, ̶н̶а̶ ̶"̶О̶ ̶м̶ы̶ш̶а̶х̶ ̶и̶ ̶л̶ю̶д̶я̶х̶"̶ ̶С̶т̶е̶й̶н̶б̶е̶к̶а̶, на легенду о Великом инквизиторе Достоевского и на те древнегреческие трагедии, в которых мать и сын, не узнавали друг друга, и свершалось страшное - рок!
Чем отличается рок от судьбы? Судьба - это течение жизни, спокойное и не очень, в которое вовлекается душа, поступки, события... Рок - это взбыстренность судьбы, грозовая ночь судьбы, её шквальный порыв, который может взбунтоваться и обрушиться на небо и землю, против течения, против всего, как возмездие небу ли, жизни ли, за то, что боялись, стыдились быть собой.

Притча Камю, проста и безумна как мир. Блудный сын, со своей женой Марией, возвращается домой после долгих лет скитаний. К этому времени многое в доме изменилось : умер отец, мать ( быть может, тоже носящая имя Мария) состарилась, устала, очерствела душой и судьбой, сестра Марта ( три М) подросла и ожесточилась от тяжёлой жизни, и давно уже видит в снах райское море, солнце и пляж... Они давно уже забыли о сыне и брате, и не узнали его при встрече, да и он сам решил сразу не открывать кто он. ибо они встретили его не так, как он ожидал.
И разве он мог знать, что его мать и сестра уже давно принимают постояльцев у себя и убивают их, желая попасть туда, где солнце и море, где нет игры, нет масок?
Разве он мог знать, что рассказывая сестре, не знающей ни мужских поцелуев, ни объятий матери и брата, о пляже и синей ласке моря, о солнце, тепло целующего бледные запястья, плечи, грудь... он сам её искушает, засомневавшуюся, словно бы что-то почувствовавшую, вкладывая в её руку оружие против себя же ?
Роль древнегреческого хора в пьесе играют - молчание и немота сердец, которые хотят что-то сказать друг другу, но не могут, бояться, и физическим воплощением этого хора стал молчаливый слуга, который столько раз мог предотвратить трагедию. Старый слуга, словно неприкаянный призрак умершего отца - печальный призрак бога.

Осенний, слепой, спотыкающийся ветер, натыкающийся на предметы, людей, растерянно и грустно ощупывающий их перепуганные лица..
Кафкианский мир пьесы похож на чистилище, где люди, звёзды, деревья, обречены темно несясь навстречу друг другу, покато жить тем, что они не сказали друг другу при жизни.
Марта ( сестра) - главный бунтарь пьесы, в которой есть что-то демоническое, что не может смириться с пошлой и бледной попыткой весны, которой довольствуются люди в своём краю. "Они заслужили такой весны!".
Да, и такой весны они заслужили, и таких богов, как в этом безумной мире, и самого этого мира, в котором никто не хочет быть собой, ни бог, ни человек, ни искусство... В этом безумном мире, в мире пьесы, осень похожа на весну, а весна на осень, боги становятся людьми, и их убивают люди, люди становятся богами, и сходят с ума, искусство... оно желает и того и другого, и никто, никто не хочет тихо прошептать самое главное слово тому, кого любит ( как не прошептали его сыну, и он покинул дом..), прошептать хоть сердцем, хоть слепыми касаниями пальцев, сердца, губ...
Только бы успеть сказать самое главное, докричаться сквозь молчаливое равнодушие неба и земли ( обнимающее души и судьбы, когда молчат сердца и уста), в которых ночь и день - как Ин и Ян, замерли стигматами луны - ночью, и затмения - днём. Трагедия, недоразумение мира в том, что мы не знаем, не узнаём в мире своих братьев, сестёр... убивая их в войнах, предавая их в жизни; мы проходим мимо своей любви, вечности, не узнавая их в прохожих, ближних и дальних, в творениях искусства, расцветшей веточке яблони весной..

Где-то в дневниках Камю есть слова о том, что жить не трудно, а невозможно. Вот такие кричащие пьесы, словно бы заламывающие к небу бледные руки последних страниц, побуждают нас к бунту против этой невозможности, недоразумения ( подходящая надпись над входом в наш печальный мир, в противоположность надписи из Данте при входе в Ад - "Оставь надежду, всяк сюда входящий")
В конце пьесы, Мария, жена Яна ( отсылка к Яну Гусу и его сожжению, к печальному "O sancta simplicitas"- святая простота-, адресованному Яном Гусом кроткой старушке, поднёсшей к кострищу вязанку хвороста) приходит в дом к семье мужа, которого так непоправимо и страшно уже нет на земле.
Происходит мучительный разговор уже не между Инквизитором и Христом, но между двумя женщинами, словно между душой и жизнью - вечной невестой Христа. Словно бы умер мир, человечество и даже Бог, - мир доигрался в богов и людей,- и все они погибли, ибо не желали быть собой, и вот среди этой трагической и мировой тишины, среди грустно сеющегося звёздного пепла, происходит последний, мучительный разговор двух женщин...
Если бы мы смотрели пьесу в театре, то одна из женщин, упав на колени, обратилась бы к зрительному залу - протянув к нему руки , - к нам, к тебе, читатель, словно бы в мире пьесы, уже не к кому было обратиться, некому было пожалеть несчастную, сказать ей тёплое и тихое слово...
Мы отвечаем, что-то шепчем сквозь слёзы, но нас уже никто не слышит. Бледный занавес страниц - сомкнулся. Мир пьесы - погас. Мы остались наедине с миром, его молчанием и жаркой, густой волной тишины подступившей к горлу.
А где-то за окном, за окнами страниц, голубые волны воздуха и света набегают на солнечный берег дня и зацветает нежным цветом ̶а̶б̶р̶и̶к̶о̶с̶ яблоня, словно бы снег, по привычке, падал на грустную землю, и устыдился себя, поразился красоте земли, и замер, невесомо замер бледной пеной цветов на кончиках ветвей, словно на кончиках пальцев протянутых к небу, из которых брызнул тихий, благостный свет...

Внимание, спойлерофобы! Во избежание душевных травм, просьба переходить сразу к шестому абзацу. До встречи!

Задумка о том, что после двадцати лет отсутствия мужчина приезжает в отчий дом под видом путешественника, желающего снять квартиру, а его мать и сестра, не признав в нём сына и брата, убивают его с целью наживы - просто шик. Моё воображение сразу нарисовало мне, как сестра, желая отблагодарить этого мужчину (на поверку являющегося её братом) за щедрость и запав на него, тайком пробирается ночью в его комнату, забирается к нему под одея—

Уф, отставить! Оставим этот сюжет для собственной пьесы.

Так вот, задумка была что надо, однако исполнение подкачало. Может, я ничего не смыслю в драматургии, но по-Сомерсету-моему, реплики героев чересчур пафосны, наигранны и театральны. Очевидно, что пьесы как раз и пишутся для театров, но в ряде случаев Камю мог точно обойтись более простыми выражениями, типа "Да", "Нет" или "Наверное", а не "И ваша мать, и вы сами останетесь для меня лишь мимолетными ликами, промелькнувшими и сгинувшими в ходе бесконечной, неизбывной трагедии". Ещё пример: жена мужчины, придя в гостиницу и услышав откровенное признание сестры её мужа в убийстве, вступает с ней в полемику и пытается сквозь слёзы выпытать у неё причины содеянного, вместо того чтобы, развернувшись, ломануться в полицию в страхе за собственную жизнь.

Итак, дамы и господа, учитывая все за и против, спешу сообщить, что эта пьеса (выдерживает театральную паузу) хорошая.

Ба! Вот и вы, голубчики! Эх, всё интересное пропустили!

Здравствуй, друг. Никогда я тебе вот так не писала. Надеюсь, моя первая попытка не будет совсем уж комом.
Это первая пьеса Камю, которую я у него прочитала. Можно сказать, знакомство с чистого листа. Камю-драматург - это для меня новое. Как ты знаешь, с Альбером отношения у меня сложные. Его "Чума" мне не очень, "Посторонний" как-то странно и далеко, "Миф о Сизифе" попросту сложно. Что же мы имеем здесь?

Первым делом мне на ум приходит Стейнбек, я уже знаю, что и к тебе он приходил, когда ты читал эту пьесу, то самое "О мышах и людях", да. И не уходит до самого конца, хоть и приобретает особые оттенки, мрачные, вязкие, посторонние. Тут, кстати, часто упоминали о постороннем. Не просто ведь так, верно?

Друг мой, я знаю, как ты любишь Камю, но вот не разделяю я твою к нему любовь. Он не кажется мне таким уж далёким от меня, как Платонов (пока что), но и близким не становится. Здесь заметны их пересечения с Сартром, кстати, пахнет всей это философией бессмысленности жизни, её жестокой безразличностью ароматами веет.

Здесь мне начинает казаться, что у Камю странные отношения с солнцем. В Постороннем оно тоже было немым и жестоким свидетелем того, что называть нельзя. Дальше в пьесе солнце тоже будет холодным, а сама атмосфера сырой и мрачной, словно это солнце максимально недостижимо.

СС, я до последнего надеялась, что слова будут произнесены вовремя, или что без слов удастся донести главное, но увы. Мать оказалась без сна... Или с вечным успокоением? Скажи мне, ты тоже понял, что Старик - бог, куда раньше, чем этому появились доказательства прямые в пьесе? Уверена, что да. Немой бог, едва уловимый вершитель судеб. Уставший и в прислуге.

Как тебе Марта, друг?
Отсутствие материнской любви, бесчувственность, мертвенная холодность. Каменность внутри.
Мария - спасительница, которая опоздала. Любовь, которая не нужна без дома. Без ощущения себя как дома. Любовь, которую некуда привести и зачем было от неё бежать?
И последнее. Мать. Уставшая природа, Земля.

Долго не могла понять, что же мне напоминает эта пьеса. И сейчас не понимаю, но вот фильм "Мама!" точно приходит на ум, есть в них что-то схожее.

Кажется, первый блин всё-таки вышел комом. Не серчай, друг мой, я быстро учусь.

Некоторые авторы вносят большой вклад в литературу не только и столько законченным и отточенным продуктом писательского мастерства, сколько зарождением интереснейших сюжетов, "суррогатными матерями" для которых впоследствии могут выступить иные писатели, а также режиссеры, актеры либо художники (как это было, например, в случае Э. А. По. и О. Уальда). Замысел пьесы "Недоразумение" не может оставить равнодушным никого. Как только сознание начинает понимать, что приготовил для читателя А. Камю, сразу в голове вспыхивает мысль: "Это придумал гений!" Сюжет чем-то перекликается с "Дарами волхвов" О'Генри, но удельный вес трагизма произведения А. Камю превышает все мыслимые измерения.
Однако страницы идут за страницами, а реплики персонажей, переполненные пафосом и неправдоподобностью, не находят отклика в сердце. И читателю ничего не остается кроме того, чтобы предоставить своему воображению возможность сотворить из набросков драмы действительную драму, либо дождаться, когда за него это сделают деятели искусства.
Итог. Задумка - 10/10. Реализация разочаровывает.

Первое знакомство с Камю-драматургом, причём довольно удачное!
Эта пьеса оставила меня и в восторге, и в непонимании, и в некотором страхе из-за того, к чему может прийти человек.
Я не сильно знаком с эпохой в литературе, начавшейся после войн; и как-то бессознательно мне казалось, что люди, прошедшие через все эти кошмары, несправедливость, смерть, не будут ТАК биться над тем чтобы вкладывать в слова своих героев порой даже жажду искренности, задушевности, которые желать вполне логично и естественно и которые сами по себе, будто бы, и не представляются таким сокровищем, каким они на самом деле являются.
Во время чтения реплик как Матери, так и Марты, наступало почти физическое чувство холода от того равнодушия, которым пропитано каждое их слово. Отношения обеих женщин сами по себе представляются крайне горькими, страшными; самый простой пример, это доказывающий, видный с самого начала пьесы: Марта обращается к свой маме исключительно на "вы", когда последняя называет дочь по имени. Не знаю, как должна себя чувствовать дочь, которую никогда не обнимала и не целовала мать, которая не знала теплоты прекрасного чувства. Запертая в гостинице, которую она ненавидит, занимаясь делом, которое вызывает лишь отвращение, эта девушка жила лишь мечтой о том, чтобы уехать в "прекрасную страну" со своей матерью и зажить там новой, лучшей, жизнью, полную свободы и солнца с морским пляжем. Это единственная надежда, которая живёт рядом с девушкой, но, к сожалению, осуществиться которой не суждено.
Равнодушие, с которым эта девушка говорит с братом(не зная, что он брат) , определяя его роль как клиента, которому даже и не стоит тревожиться об их одиночестве, в котором женщины якобы живут в гостинице, и не тревожить обеих с его "делами сердца" , поскольку в этом доме - это не приветствуется и не нужно. Даже самый намёк на теплоту обрубается этой девушкой, что пугает. Она похожа на "эмоционального калеку", причём довольно эгоистичного. Но, возможно, это в какой-то степени, меньшей или большей, вина матери, которая не воспитывала свою дочь в условиях, благоприятных для развития сочувствия, эмпатии в отношении к другим людям, да даже к себе. Девушка возмущается, слыша слова матери, когда та признается, что её сердце, до сих пор жившее в каком-то оцепенении, познало горе, что боль стала тем элементом, который снова её заставил что-то чувствовать, но, по её же словам, "снова живёт - когда уже не может выносить жизни".
Девушка не может принять то, что её мать, которую она по-своему любила, готова уйти из мира только после того как её сын, давно её покинувший, не отправлявший никаких вестей, был убит. Ею овладевает ненависть как к матери, с которой она надеялась разделить счастье жизни где-то там, в прекрасной стране, так и к брату, из-за которого, по её мнению, это счастье - несбыточно. Мне жаль девушку, ведь она в какой-то мере является продуктом принципа, внушенного ей матерью: "ни с чем не считаться, ничего не щадить". Но также мне жаль Яна, который хотел осчастливить давно забытых сестру и мать, но не нашёл вовремя слов и был убит. А ведь все могло обернуться совершенно иначе, будь он быстрее.
Я не совсем понимаю, почему Ян был одинок. Возможно, потому что его жена, Мария, любовь которой настолько сильна, а описание которой Камю(!) сделал такими, что удивляешься мало того его силе, невероятности и безумию, тем не менее не мог разделить своих целей, суть которых не раскрывается полностью, но попытки осуществления которых Мария называет "бесплотными, тщетными и пустыми". Её цель заключается в том, чтобы любить, любить до гроба, просто любить, никакие долги, цели, законы, их выдумывание ей не нужны - нужен только Ян, его любовь, которую, вероятно, он дать ей не мог, поэтому и чувствовал свое "бесконечное одиночество". Он добился, по словам Марты того, что хотел, добрался до того злополучного дома, родни, соединился с той, к которой стремился, но где?.
Другая, к которой стремился, не разделила его желаний, предпочла ни с кем не прощаться, умереть одна, без чувств, тепла и признания.
Бесконечно жаль каждого в этой пьесе, особенно Марту, которая хоть и кажется самой страшно ледяной, циничной и злобной, но как она говорит про свою мечту! Про прекрасную страну, которую она посетит, будет греться на солнце, с матерью и наслаждаться жизнью. К сожалению, этого не случилось, но девушка оставила сообщение той, любовь которой не успела остыть, а только горела, горько горела: стать каменной, забыть обо всех движениях сердца, ведь это не имеет никакого смысла, поскольку в этом мире нам не суждено соединиться, быть признаными, понятыми, а там, в земле, встреча неизбежна, но так ли нужны все эти "унылые нежности" до?
Нельзя не сказать напоследок о слуге, который является немым свидетелем всего, что происходит, который мог предотвратить все, что случилось, но не стал. Кто он? Бог ли, который бывает так же равнодушен к страданиям? Не знаю, возможно. Может это каждый из нас. Может быть.