Берега. Роман о семействе Дюморье

Никто из нас никогда не узнает, что такое на самом деле бессмертие - истина или теория, придуманная человеком, чтобы приглушить естественный страх; однако утешительно и довольно трогательно воображать, что после смерти мы оставляем в мире частичку себя, как след за кормой корабля, как напоминание, что когда-то и мы были гостями на этой земле.
Остаются следы на песке и отпечатки ладоней на стекле. Остаются цветы, засушенные между страницами книги, поблекшие и плоские, но ещё не утратившие лёгкого аромата. Остаются письма, измятые, пожелтевшие от времени, однако их содержание не утратило своей живости и напора, - можно подумать, их написали только вчера. Призраки повсюду - но не бледные фантомы, гремящие цепями через вечность, не безглавые кошмары, скрипящие половицами в пустых домах, а весёлые тени былого, и страха от них не больше, чем от выцветших фотографий в семейном альбоме.
Тот, кто сильно любил, глубоко чувствовал, шёл в радости или в горе по предназначенной ему дороге, навеки оставляет в мире свой отпечаток.
И тому, кто готов слушать, слышно эхо, а к тому, кто готов грезить, приходят видения. Смутные запахи ещё витают в воздухе, ещё долетают шепотки из минувших лет. И когда суета дня сегодняшнего превращается в грохот в ушах, а бремя современных страстей неподъемной тяжестью давит на плечи, приятно отключить зрение и слух и побродить по миру теней, который существует совсем рядом с нашим.

– Я очень рад, что мы именно вот так нашли друг друга, – произнес он. – Благодаря музыке отпала необходимость в нелепых официальных представлениях. Если бы я вошел в эту комнату следом за служанкой, я поклонился бы вам, передал послание от своей сестры, мы бы пять минут поболтали о пустяках, а потом я поклонился бы вновь, вы протянули бы мне руку и мы никогда бы больше не увиделись.
– Но раз уж оно так не случилось, что мы теперь будем делать? – спросила она.
– Ну как же! Мы будем вести разговоры о жизни и смерти и о том, как мы оба несчастны и почему не верим в Бога; о том, что Евклид – величайший из всех людей, а когда нам это надоест, вы снова сядете за инструмент, а я стану для вас петь.