Ступай и не греши

Моя любовь к тебе такая, что даже тебе, подлецу, никогда не удастся её загубить.

Читатель-мужчина может закрыть мой роман.
Но читательница-женщина, думаю, не оставит его.

— Сядь и выслушай меня очень внимательно. До Симферополя я служил в Могилеве, и там со мною случилась большая беда. Я крестил еврейскую девушку, влюбленную в русского офицера, который сделал ей предложение. Но закончилось все ужасно… Соплеменники забили ее камнями, и я до сих пор содрогаюсь, вспоминая этот кошмарный случай, в котором косвенно оказался виноват я сам. Потому и говорю тебе — будь благоразумна.

— Я не раз бывал на Сахалине, — рассказывал Агапов, — и от местных жителей, лучше нас понимающих толк в людях, слышал необычную истину: в жены надо брать женщину, попавшую на каторгу за убийство мужа, — меня уверяли, что это самые лучшие женщины на свете.

Женщина прощает почти все мужчине, которого она любит. Но в ее любви имеется очень опасный предел. Тогда женщина как бы «взрывается». И, взорвавшись, она обязательно отомстит. Рано или поздно, но – отомстит! Я думаю, – заключил Карабчевский почти торжественно, – женщина имеет на эту месть природное право...

Николай Платонович Карабчевский , когда его спрашивали, что он сделал в жизни хорошего, отвечал, что плохого тоже не сделал:

– По неимению зубов кормилицу за грудь не кусал, нянек своих не бил, маму слушался, а носовых платков из карманов гостей не воровал... Неужели вам этого недостаточно?

Разве затем дана человеку речь, насыщенная яркими алмазами слов, чтобы он забыл о великой силе эмоций?

– Да ведь убила я его! – простонала Ольга Палем.

– Так и что с того? А то, что он кажинный раз тебя всяко умучивал – это, значится, можно? А тебе и разок шлепнуть его нельзя?

Понять трудно, но простить надо.