Связанные искушением

— Ты все еще хочешь убежать?

Да, больше всего на свете.

— Это будет означать войну. Ты сам это сказал.

— Мне все равно. Я бы рискнул войной ради тебя.

Она открыла глаза и сонно улыбнулась. Счастье и доверие сияли на ее лице. Неужели она не понимает, что прошлой ночью я разрушил ее жизнь?

— Но мы можем обниматься?

Ромеро усмехнулся.

— Наверное, я должен сказать, нет — пробормотал он. — Но мне все равно конец.

— Ты выглядишь потрясающе.

Я не смогла сдержать насмешку.

— За завтраком ты, кажется, ничего не заметил.

Ромеро встретился со мной взглядом.

— Я заметил, поверь мне. Это невозможно не заметить, — тихо сказал он.

Ромеро слегка коснулся моей руки. Мои глаза прошлись по его сильной челюсти с намеком на темную щетину, его встревоженным карим глазам, его выдающимся скулам. И тогда я сделала то, что обещала себе больше не делать, но прямо сейчас, в этом холодном, безнадежном доме, он был светом, а я мотыльком.

— Тебе не нужно было платить за меня, — прошептала я, когда мы подошли к свободному столику у окна.

Ромеро поднял темную бровь.

— Женщина никогда не платит, когда она со мной.

Печаль и безнадежность на мгновение исчезли с ее лица, и это было все, в чем я нуждался.

Она моргнула и смущенно улыбнулась.

— Прости. Я теряю время. Мы должны были пить кофе, а не стоять на тротуаре весь день.

— Это касается тебя. Если ты предпочитаешь остаться здесь и наслаждаться солнцем, мы можем это сделать. Я не возражаю.

Ни капельки, мать твою. Наблюдать за Лили я мог хоть весь день.

Часто в прошлом, когда я флиртовала с солдатами моего отца, я видела в их глазах, что они без колебаний поступили бы со мной по-своему, если бы не мой отец. Но я знала, что с Ромеро мне никогда не придется беспокоиться о том, что он возьмет больше, чем я готова дать.

Все всегда думали, что я слишком молода, слишком наивна, слишком женственна, чтобы принимать решения.