Transcription

«Ему удалось избавиться от меня? – подумала Джульетта. – Или они собираются избавиться от меня?» Слова одни и те же, а смысл совсем разный.

Люди вечно говорят, что им нужна истина,  а сами  удовлетворяются  правдоподобием.

В школе на уроках физкультуры они лазили по канату, хотя Джульетта и представить себе не могла, что этот навык пригодится ей во взрослой жизни. Похоже, школа и отряд герлгайдов общими усилиями подготовили ее к работе в спецслужбах, насколько это вообще возможно.

У него была манера двигаться совершенно бесшумно, будто крадучись. Возможно, он перенял её у диких зверей, повадки которых изучал. Она так и видела, как Перри подкрадывается к какому-нибудь несчастному ёжику и  пугает его на всю оставшуюся жизнь.

Почему же вечно самка человека убирает за самцом? — подумала Джульетта. Наверняка Иисус, выйдя из гробницы, сказал своей матери: "Может, приберёшься там немножко?"

Джульетте стало очень стыдно – она-то думала о том, что надеть на вечер, а не о бездонных пропастях мирового зла. Война до сих пор казалась ей не угрозой, а лишь источником больших неудобств.

— Кого-нибудь всегда назначают виноватым, мисс Армстронг. К несчастью,  первыми кандидатами обычно оказываются женщины и евреи.

"Оказалось, что вид рыдающего мужчины на коленях – отличное средство от романтических чувств к нему. Ну и гардероб, конечно, тоже." (с)

Кажется, ей достались все минусы положения любовницы и ни одного плюса – такого, как секс, например.

Он был непостижимо взрослый (тридцать восемь лет) и, конечно, утонченней необстрелянных летчиков и пехотинцев, ее обычных кавалеров. Джульетта ждала, чтобы он ее соблазнил. Кто угодно, если честно, но лучше – он. Промедление начинало ей надоедать.