Женщина в зеркале

Простодушные воображают, что Бог следит за нами и вмешивается постоянно. Это, конечно, мило, но очень наивно. Я не замечал, чтобы Бог проявлял себя в земных делах: ни чтобы удержать кинжал убийцы, ни чтобы решить исход битвы во время войны,ни чтобы исцелить во время эпидемии чумы, вознаградить добродетельного человека или наказать злодея при жизни. Наши горести и радости не зависят от его воли. Если бы мы упорствовали, настаивая на этом, нам пришлось бы признать, что Бог имеет мерзкое обличье, а суд его неправедный.

— Потому что я другая.
Что она подразумевала под этим словом? Она не смогла бы уточнить это. «Другая» означало для нее пропасть, которая, как ей казалось, пролегла между ее радостями и радостями остальных людей; одиночество, которое она ощущала, когда люди рассказывали ей о том, что их волнует; невозможность выразить до конца свою сокровенную мысль, которой им никогда не понять. Анна не умела пользоваться разменной монетой слов и образов других людей: любое слово из языка, которым пользовались собеседники Анны, подразумевало для нее нечто иное. И в семье, и в обществе она чувствовала себя изгоем.

Зачем я просыпаюсь по утрам? На протяжении дня ничто, кроме моей коллекции, меня не привлекает. И все же я мужественно напяливаю униформу, вновь откатываю свою роль, вношу изменения в реплики, планирую приходы и уходы, готовлю комедию своего существования. Быть может, я замираю после чуда… Какого? Нужно перестать видеть свои действия со стороны. Перестать быть актрисой или зрительницей собственного спектакля. Перестать судить себя, критиковать, обнаруживать собственный обман. Чтобы наконец, как сахар в воде, истаять в реальности, раствориться в ней.