Цикада и сверчок

«Цикада и сверчок» — сверчок сразу виден на минималистской обложке, а вот насчёт того, где притаилась цикада, я думала довольно долго, пока не догадалась заглянуть под суперобложку и найти рельефное насекомое, выгравированное на тёмном переплёте.

Всего в книги три части. В первой — роман «Стон горы», о котором я уже писала ранее, поэтому повторяться не буду.

Вторая часть — роман «Старая столица», который понравился мне ещё больше, чем «Стон горы», хотя по духу они очень близки. Перед нами традиционная Япония, которую мы отвыкли видеть после Мураками и безумных ютубовских роликов. Здесь свои законы, свои правила поведения, здесь ценится скромность и особенный утончённый вкус. Близость японцев к природе и её особое понимание просто потрясает. Сюжет романа довольно интересный: есть девушка, которую в детстве подкинули в довольно состоятельную бездетную семью. Она выясняет, что у неё есть сестра-близнец, живущая среди рабочего люда. И такая, казалось бы, «сложная» семейная и отношенческая проблема решается совершенно не так драматически и бурно, как это было бы, например, в индийском кино. Отношение приёмных родителей, самой сестры-близняшки и предполагаемого жениха ко всему этого совершенно ровное и спокойное, даже удивительно, как они могут с лёгкостью преодолевать психологические препятствия.

Очень интересен антураж произведения. Главные герои связаны с производством традиционной японской одежды и с созданием эскизов для вручную сотканной ткани. И к этому делу они относятся со всем буддистским и дзеннским терпением, делают работу не тяп-ляп, а изучают природные явления, состояния души, ориентируются на работы древних мастеров и на веление собственного сердца, чтобы только нарисовать какую-то маленькую шишечку, которая украсит пояс или кимоно. Описания различных древних традиций и праздников тоже завораживают, например, вот так вот поэтично японцы могут выпивать:

Кёкусуй-но эн означает Пиршество у извилистого ручья. Гости в старинных одеждах располагаются вдоль ручья, по которому пускают деревянные чашечки с сакэ. Пока чашечка плывёт к очередному гостю, он должен сочинить стихотворение или нарисовать картинку, выпить из чашечки сакэ и пустить её по воде к следующему гостю. Обслуживают такое пиршество юные отроки.

А вот заканчивается роман плавно, так что любителям экшена он по вкусу точно не придётся. Финал открытый, не то чтобы неожиданный, но совсем несфокусированный.

Третья часть — «Рассказы на ладони». И вот это читать было сложновато. Несколько десятков крошечных рассказов (некоторые всего в полстранички), понять которые очень и очень нелегко. Они похожи на коаны и хокку одновременно, небольшая эмоциональная зарисовка, над которой можно долго думать, но так ничего и не надумать (хотя иногда, наоборот, можно заработать просветление, пытаясь прочувствовать автора за этими строками). Некоторые из них очень жуткие, некоторые — чересчур романтические и розовые, некоторые вообще непонятные напрочь, что к чему. Думаю, каждый сможет найти в них что-то интересное для себя, но вот читать их по несколько штук подряд тяжеловато, особенно когда идёт волна мини-рассказов, не подходящих тебе по настроению и вкусу.

Прекрасное издание прекрасного автора.

Прекрасный, милый на поверхностный взгляд рассказ Кавабаты полон любви и минорного предчувствия, что ожидает в жизни этих детей, ставших невольными героями повествования. Сюжет, в общем-то прост и незатейлив.
"Я прошёл вдоль кирпичной ограды университета и упёрся в здание школы. Её двор был окружён забором из белого штакетника. Из пожухлой травы под тёмной кроной отцветшей сакуры слышалось стрекотание. Я чуть замедлил шаг, стал вслушиваться. Желая продлить себе пение цикад, я пошёл вдоль забора, повернул направо, потом налево. За забором была насыпь, обсаженная апельсиновыми деревьями. Дошёл до конца насыпи и тут же заторопился, глаза заблестели: у прямоугольного основание насыпи переливались-блестели разноцветные бумажные фонарики — настоящий праздник в какой-нибудь глухой деревне. Ещё не дойдя до них, я понял, что дети ловят на насыпи цикад."
Но далее, конечно же следует отступление, уводящее в мир самодельных бумажных фонариков, что делали дети для этого, и что намного привлекательнее покупных. Отдав должное красоте фонариков, Кавабата увидел в этом действии зачатки той любви, что, несомненно, ворвётся в их маленькие сердца много позже. Но она, любовь, уже напоминает о себе, напоминает необъяснимым влечением. А для этого ведь нужно о себе заявить, нужно обязательно выделиться. Один из мальчиков, ловящих цикад, ловил их отдельно от всех. А почему?
""Вот цикада! Кому дать?" — вдруг закричал мальчик. Он стоял в отдалении от других детей и рыскал глазами в траве. "Дай, дай!" — сразу несколько ребятишек тут бросились к мальчику и сгрудились вокруг него, напряжённо вглядываясь в траву. Мальчик стал отпихивать протянутые ему руки, обороняя тот участок травы, где сидела цикада. Левой рукой он поднял фонарик над головой и снова закричал — тем ребятам, которые ещё не услышали его: "Цикада, цикада! Кому дать?"...
"Дай мне! Дай мне!" — закричала девочка, приблизившаяся к счастливцу со спины. Мальчишка слегка повернул голову в её сторону, переложил фонарь в левую руку и с готовностью полез правой в траву.
— Вот!
— Ну дай, дай, пожалуйста!
Тут мальчик поднялся во весь рост и с победоносный видом протянул сжатый кулак. Девочка накинула верёвку от фонаря на левое запястье и обеими ладошками обхватила его кулак. Мальчик медленно разжал ладонь. Девочка ухватила насекомое большим и указательным пальцами.
— Ух ты!? Какая же это цикада! Это настоящий сверчок! — Глаза девочки засверкали при виде этой коричневой малости.
"Сверчок, сверчок!" — с завистью и разом закричали дети. "Настоящий сверчок!»""
Конечно, сверчка поймать труднее, а, потому и подарок от мальчика более ценен. Но ведь мальчик - то умён и ему не это важно, а важно узнать имя этой девочки. Но как?
Конечно, я вам не буду раскрывать секрета мальчика, но его смекалка достойна уважения. Впрочем, рассказ хоть и о детях, но ведь со стороны человека, умудрённого опытом. Его предсказание, видимо, и есть та проза жизни, что непременно настигнет этих детей в зрелости.

Ясунари Кавабата - это воплощение самой Японии, её аватар. Ясунари Кавабата - это совесть Японцев, не позволяющая им забыть суть своих традиций, свою историю.
В данном сборнике больше всего это чувствуется в повести "Старая Столица". Описания праздников, обычаев старого города. В них остро чувствуется тоска по традициям, по старой Японии, по её чувству красоты. Для нас, гайдзинов это все безумно интересно, потому как нам это все в новинку, но ведь он писал не для нас, а для японцев, которые, казалось бы, выросли на всем этом, и им известны все эти описания как нам - рецепт борща.
И тем не менее он пишет об этом очень подробно: о том, как проходит праздник Гион-мацури (теперь уже самый популярный фестиваль во всей Японии), о традициях ткачества, о традициях семейных отношений. Я считаю, что мастерство Кавабаты проявляется в формировании нынешнего японского самосознания: именно он заставил японцев гордится наследием своего прошлого, ну или сделал немаловажный вклад в это формирование. Он заставляет всех, и иностранцев и японцев, увидеть японскую Красоту. Все мы сейчас в курсе, что японцы видят мир иначе, иное у них само понимание красоты. И вот это очень остро чувствуется у Кавабаты. Возможно и до него что-то такое витало в воздухе, но ему удалось поймать ощущение за хвост, сформировать его в текст и открыть глаза на красоту ставших уже такими обыденными для японцев традиций, показать что эти традиции более чем достойны того, чтобы их берегли, сохраняли и гордились ими. Он не просто говорит, что чайная церемония - это уникально и потому ценно, он показывает саму суть, корень чайной церемонии, и говорит о том, что важно не потерять как раз таки эту суть. И так во всем, о чем он пишет. О самом сердце традиций, а не о их внешнем отображении.
"Стон горы". Жизнь японской семьи. Пожилые родители и их дети со всеми своими проблемами. Переживания родителей за судьбы своих детей. И опять же, все так по-японски. В традициях японской литературы - отображение чувств через внешние описания природы (вспомните "Гэндзи моногатари" хэйанской эпохи и хайку-хокку). Кавабата напоминает об этой традиции. В услышанном стоне горы герой чувствует знак приближающейся старости. И он уверен в том, что это стон горы, а не какой-то иной звук или галлюцинация, даже когда его пытаются в этом переубедить . Герои Кавабаты очень чувствительны к окружающей их красоте. Это может быть и природная красота, и человеческая, и красота искусства, и даже красота уродства. Они видят её во всем и это свойство наполняет их такой гармонией, которой я всегда завидовала. Через это самое ощущение красоты во всем окружающем и показаны все их внутренние переживания. Доводилось ли вам делать крюк по дороге куда-то только для того, что бы полюбоваться на давно знакомое дерево или для того что бы посмотреть как распустились цветы? Можете ли вы себе представить, что бы где-то у нас, ну например в том же Питере, отключили рекламное освещение на 40 минут только ради праздничных огней? Вспомните о том как японцы любят пикники под цветущими деревьями сливы или сакуры, о том, что у них целые сады различных цветов, в периоды цветения переполненные посетителями. Вспомните о том, как бережно они ухаживают за каждым деревом и клумбой. А теперь вспомните об оборванной сирени в наших парках, на которой цветет только макушка, до которой никто не смог дотянутся. А ведь цветущая сирень выглядит очень красиво! Красивыми могли бы быть даже дорожки, усыпанные её опавшими лепестками. Но увы, такие уж традиции передаются у нас из поколения в поколение. И нет на нас Кавабаты, который мог бы открыть нам глаза на всю печаль такого обращения с сиренью.
"Рассказы на ладони". Люди и целые жизни, умещенные на пару страничек. Но Рассказаны они настолько полно, что добавление чего-то ещё только испортит их. Читаешь и перед глазами мелькают словно в лихорадке мысли, чувства, события. Порой настолько необычные, гротескные, невероятные. Появляются внезапно и так же внезапно исчезают, сменяют друг друга в лихорадочном танце. Я вообще не очень люблю рассказы, но Кавабата дал мне почувствовать их особую прелесть.

Я прекрасно понимаю нобелевскую комиссию и их мнение при вручении премии Кавабате: "за писательское мастерство, которое с большим чувством выражает суть японского образа мышления".
Так, как Кавабата, о красоте не пишет никто. Прочитайте, и посмотрите на мир новым взглядом.

В книгах Кавабаты такая умиротворенная атмосфера... хотя вроде и о проблемах пишет, но с невероятно созерцательным настроением. Всё спокойно, никаких сумасшедших эмоций и нервов. То, что надо для душевной медитации. Следишь так себе спокойно за сюжетной линией, и тут вдруг она обрывается - и всё, конец. Продолжения-то нет. И только тут понимаешь, что автор, собственно, совсем о другом, обращаешь внимание на совсем другие вещи, а сюжетная линия, за которой следил, и не так уж важна, и не так уж оборвана. Как говорится, бог в деталях. И вообще-то всё цельно и закончено. Настоящий японец писал, одним словом. Очень нравится. не зря Нобелевку дали

Вот японская проза, которая меня восхищает и завораживает. Удивительной красоты образы, тонкие, поэтичные сравнения, какой-то совершенно иной взгляд на мир. Особенно ярко я смогла представить зелено-красную игру света от фонариков на одежде детей.

Я не совсем поняла окончание рассказа, а потому полезла искать информацию о сверчках и цикадах. Нашла много разрозненной информации: что цикады символизируют вечную юность и бессмертие, отстранение от любовных желаний и пороков, но при этом эфемерность и скоротечность бытия, ведь взрослая особь, выбравшись из-под земли на поверхность, живет всего около месяца. Сверчки же символизируют счастье, возрождение, долгую жизнь, дом, очаг, уют, и так же, как и цикады, - лето. Но к полному пониманию рассказа это меня как будто не приблизило.

И тут мне попался комментарий о японской прозе, в котором говорилось, что ее нужно не понять, а прочувствовать. И, пожалуй, так оно и есть. Чудится, будто за поэтичными образами скрыт какой-то глубокий смысл, но постичь его до конца ты не в силах.

Если в произведении европейского автора я не вижу действия и развития сюжета, то в большинстве случаев оно меня будет раздражать. Привычным уже стало наличию завязки, кульминации и развязки. А с японскими авторами все по-другому. на каком-то моменте мне становится понятно, что развитие сюжета или яркая развязка здесь будут совсем не к месту. Нужно просто наслаждаться уже сложившейся ситуацией. Такими произведениями являются и Стон горы, и Старая столица, и Рассказы на ладони - несомненно, классика Японской прозы. Наверное, именно они и олицетворяют для меня истинный дух японской литературы.

Последняя мной прочитанная книга японская была от Тавады. Это было достаточно давно, несколько месяцев назад, поэтому Кавабата был мной воспринят с большим удовольствием. Достаточно много кусков текста из "Цикады и сверчка" я отправила своей подруге. Например: "Когда я умру, поставьте на моих похоронах пластинку с колыбельной песней. Ладно? И никаких молитв, никаких надгробных речей не нужно, – попросил однажды Синго невестку. Он говорил как бы шутя, но на глаза его навернулись слезы". Или: "Облака вокруг луны были на редкость причудливой формы, и пламя казалось не то заревом, не то сиянием фейерверка.
Но это пламя облаков было холодным и бледным, и луна тоже была холодной и бледной, и на Синго вдруг пахнуло осенью.
Луна клонилась к востоку и была почти круглая. Одетая облаками, она воспламеняла их вокруг себя".
И подобных отрывков прилично нашлось в этой книге. Вообще, повествование мне напомнило японские дорамы. Кавабата так или иначе хорошо вписывается в их концепцию. Не фильм, не сериал европейского толка, а именно добротную японскую дораму, со своим ритмом повествования, объяснениями действий персонажей, их жилкой.
Наверное, не для всех, однако для тех, кто хочет влиться в чисто японский срез рассказов - хотя бы на "пролистать" вполне действенная рекомендация.

Начать нужно уже с самого автора. Есть люди, которые верят в проклятья, наговоры и подобного рода вещи. Я в такие вещи абсолютно не верю, но я была в шоке от того, сколько же пришлось пережить. Потерять всех родственников друг за другом. Вплоть до троюродных братьев и сестёр, это на самом деле страшно. В данном случае с точностью можно сказать, что жизнь повлияла и на творчество автора. Но жуткие вещи произошли уже после получения им Нобелевской премии. Это страшно. Очень страшная смерть. Но быстрая. Смерть от отравления угарным газом. Сейчас уже не скажешь, почему так произошло, в чём была причина. Существует 2 версии. Первая – самоубийство. Он сам открыл газ, намеренно желая умереть. Вторая – это произошло случайно, утечка газа и человека нет на свете.

Я склоняюсь ко второй версии, хоть Кавабата и был очень странным человеком. О таких вещах обычно не пишут. Эти вещи не характерны для обычных людей, размышлять о таком. Автор был очень одиноким человеком, у него не было ни друзей, не родственников, он удочерил девочку, но это нельзя назвать близким человеком, там отношения немного другие. И вместе с тем он очень любил жизнь, очень любил традиции страны, свою культуру. Человек, для которого одна мысль о самоубийстве была дикой.

Это сейчас сборники его рассказов называются «Голос бамбука» и «Цикада и сверчок». Данный сборник раньше выходил под другим названием «Рассказы величиной с ладонь». Это один и тот же сборник. Это очень странные произведения. С одной стороны в них рассказывается о традициях страны – известных авторах, о гейшах. Много внимания уделяется тому, что девочки в Японии получают не самую лучшую участь. Их рождение – проклятье. И чаще всего дочерей продают в публичный дом, чтобы прокормить семью. Прямо так и говорится «Я продаю её мужчинам, которые будут уничтожать, бить её и топтать, но на эти деньги семья будет жить год». Другой аспект – верования. В Японии много верований, не только Буддизм. Очень часто распространены верования в разных духов, их боятся, их любят, им преклоняются. По сути дела люди и живут верой, своими традициями, берегут и хранят их.

Атмосфера рассказов довольно гнетущая. Ощущение, словно человек связан всеми этими обычаями, запретами и устоями. Человек не властен над собой. Почему я склоняюсь к тому, что автор не покончил с собой – это потому, что автор прямо говорит, что самоубийство не выход. Он приводит много примеров поэтов, писателей, которые жили в Японии и покончили с собой. И при этом он говорит, что они поступили неправильно – смерть не решает проблемы, она лишь усугубляет ситуацию и причиняет страдание близким, знакомым людям. Об этом он говорит в рассказе «Красотой Японии рождённый».

И вместе с тем, общая тема – несостоявшиеся отношения, несбывшиеся надежды, растраченная молодость. Есть и довольно страшные рассказы, такие например, как «Молитва девственниц», где начинается всё с того, что молитва может спасти души, а итогом получается самосожжение. В другом рассказе тоже, присутствует человек-факел, который мечется, пытается спастись и умирает, похоронив все свои мечты, все свои желания. Это очень страшно, особенно если представить это всё, реальная, существующая картинка.

И смысл становится ясен, после ключевого рассказа «Цикада и сверчок». Мальчик и девочка бегают и ловят сверчков и цикад, обманывают друг друга, чтобы понравиться. Через годы они вырастают и забывают о том, что было когда-то. Человек с рождения переносит множество испытаний, ошибается и вновь встаёт. Падает и вновь поднимается. Чтобы жить дальше – человеку нужно верить в то, что цикада, это сверчок и наоборот. Тогда у счастья есть будущее. Потому что двое верят в него. Но это так редко. Поэтому человек всю жизнь несёт на себе все свои беды и страдания. От рождения и до смерти. Только вот какая это смерть – никому не известно.

Довольно интересный сборник, довольно тяжёлый эмоционально. Это нужно быть экстраординарным человеком, чтобы писать подобные вещи. Использовать в качестве примера эпохи, века, людей, события, стихии. И самое главное, побуждать людей жить. Всеми силами стремиться открыть глаза, дышать и жить.

2 романа + 103 рассказа.
Это сильно.
Это очень, очень, очень сильно.

Ну почему я не родилась там? Для меня эта медитативность и вдумчивость как бальзам. Автор может страницы напролёт описывать лес на горе, цвет листвы, деревце во дворе, птиц, цветок, человека, сон, звук, цвет неба, дождь, персик, горячий чай... Строит на этом диалоги героев, или, что чаще, монологи и авторские описания.

Иногда короткий разговор о, например, подсолнухах в соседском дворе резко обрывается, и воздух начинает звенеть. Очень сложно понять, что именно автор сделал, но что-то с тобой определённо случилось - тебя пронимает, цепляет, тревожит, но тут же и умиротворят. В итоге я в непрекращающейся прострации и эстетическом восторге.

Эстетический восторг! Его не описать. Минимализм, но он столько выражает. Двумя словами человек выворачивает свою душу наружу. Двумя же словами ловит красоту пейзажа или сна.

Полное смирение человека словно открывает для него некие каналы родства с окружающим миром. Бесстрастность и внутренняя гармония сливаются с мерным течением времени, сменой сезонов, цикличностью жизни и смерти, перерождаясь в исключительной тонкости искусство.

Такое растворение человека в первозданной красоте природы, от гор и морей, до фиалок и сверчков, вызывает у меня безмерные уважение, восхищение, зависть и желание реинкарнировать в Японии.

P.S. Во всём подряд растворятся, конечно не хотелось бы. Опущу свое мнение по поводу патриархата, войны, голода, болезней и прочего. Древняя Япония красива, но если и реинкарнировать, то в 21 век. И это касаемо любой страны, ибо патриархат, как и войны, мало кого обошли стороной.