Мемуары

Чтобы лучше понять человека, нужно прочитать его личные записи. Удивительно, что у нас есть возможность познакомиться с Екатериной Великой и быть непосредственными свидетелями ее первых лет жизни в России. Как много правителей так близко подпускали нас? О чем на самом деле думала маленькая Фике, прежде чем стать Екатериной с приставкой «Великая», главной в патриархальном мире, быть немкой, ассоциирующейся для иностранцев с русской историей и ее золотым веком?

История этой частной рукописи заслуживает отдельного освещения. В момент написания она являлась приватной, что очевидно, способом оставить после себя что-либо для следующих поколений, своей семьи… Только вот от внуков и правнуков эти бумаги держались в строжайшем секрете, мало кто знал о их существовании под печатью Тайной канцелярии. Но русский народ хитер, перепись ускользнула в чужие руки (уж не по недосмотру ли Карамзина, работавшего в архивах и, достоверно известно, поделившегося чтивом со своим другом, многолетним корреспондентом экс-министра юстиции И.И. Дмитриева, а дальше..?), стала передаваться в строжайшем секрете. Одну из таких копий нашли на рабочем столе Александра Пушкина, когда после его смерти опечатывали кабинет. Узнав из официальных отчетов о существовании «Записок», Николай I затребовал их себе для прочтения.

Официальная цензура Российской империи запрещала печать и продолжала держать все в тайне. И лишь русские революционеры, в частности Герцен, обходным путем выпустили воспоминания императрицы в печать в Лондоне и готовы были их использовать в качестве антимонархической пропаганды и аргумента о нелегитимности власти Романовых. Якобы в тексте присутствуют доказательства и внебрачном происхождении Павла, единственного наследника Петра III. Якобы Екатерина перед смертью хотела снять со своей души тяжкий грех, во всем признавшись.

Лишь в 1907 году, после первой революции и ослабления цензуры, в России стали доступны «Записки» в переводе с французского (на нем и велся оригинальный дневник).

Стоит учитывать, что «Мемуары» были написаны уже пожилой женщиной, оглядывающейся на свою бурную молодость. Она имеет жизненный опыт и умеет лукавить, умалчивать и приукрашивать моменты, чтобы расположить к себе читателя. Екатерина сглаживает свой собственный портрет (что, собственно, свойственно любой автобиографии), корректирует воспоминания в свою пользу, моментами дословно в мельчайших деталях, датах и диалогах описывая происходящее, словно это было вчера, в других же неудобных моментах закрывая тему словами «я уже и не помню» или вовсе делая вид, что ничего не произошло или она к этому непричастна. Императрица играет с публикой, и ей точно это нравится! Но позвольте, когда дневниковые записи не отражали только одну точку зрения — авторскую? Кто реально рассчитывает при их прочтении найти непредвзятое объективное суждение?

И все же, Екатерина Алексеевна честна с нами, когда открыто заявляет о своем желании получить российский престол путем брака с Великим князем Петром Федоровичем, обещающего жизнь, полную страданий и сложностей, унижений и безразличия. Она готова покупать о себе хорошее мнение и дружбу с сильными игроками при дворе, в коих тратах честно признается. Готова говорить то, что от нее хотят слышать, если это принесет результат. Ее друзья всегда «хороши» без подробностей, достаточно их любви к Великой княгине. Но к своим врагам Екатерина беспощадна, их недостатки перечисляются подробно с эпитетами и наглядными примерами.

Часто повторяющиеся слова и отсылки в достаточно сдержанном повествовании лишний раз доказывают существование сильной обиды императрицы даже спустя несколько десятилетий. Примером может служить запрет оплакивать смерть отца больше недели и просьбу вернуться к исполнению своих обязанностей:

Другим же примером могут служить оправдания на обвинения в расточительности, подробные перечисления всех своих расходов и доходов, словно все это достаточно важно спустя столько лет. Какой бы властью Екатерина Алексеевна не обладала под конец своей жизни, как женщину ее все это время занимали простые мелочи и обида по отношению к давно умершим людям, когда-то обидевшим ее в юности.

Интересно наблюдать за тем, как поступки Елизаветы Петровны оказывались осуждаемы молодой Екатериной, но после с точностью повторены ей во взрослой жизни, примером чему могут служить взгляды на воспитание детей, тотальное подавление авторитета наследника и его супруги, жесткое распоряжение подчиненными и их судьбами, признание лишь своей воли. Она не захотела все исправить, а решила повторить чужие ошибки.

А «виновата, матушка»? Впервые эту фразу будущей императрице подсказала фрейлина в качестве хитрого способа и тонкой манипуляции настроением Елизаветы Петровны. Только так можно было справиться с царственным гневом, чем впоследствии Екатерина и пользовалась. Пройдет 30 лет, и теперь весь русский двор только и говорит ей «виноват, матушка!», но неужели сама Екатерина Алексеевна начала воспринимать эти слова за правду и искреннее раскаяние или попросту льстила себе столь показным угодничеством, тешила свое самолюбие?

Еще одним занимательным психологическим моментом оказалась позиционная оговорка, когда автор, повествуя об одном и том же моменте (своем приезде в Россию), употребляет то первое лицо (описывая реакцию Петра III), то отстраненную форму с использованием своих будущих регалий (описывая реакцию Бестужева):

По своей сути эти записи представляют собой жизнеописание двора императрицы Елизаветы Петровны, ее порядках и ближайшем окружении, с той лишь разницей, что написаны они не одной из фрейлин, а непосредственно будущей венценосной особой. «Мермуары» охватывают период с момента приезда в Россию Екатерины в 1744 году и по 1758 год, когда начало ухудшаться здоровье Елизаветы (впрочем, она прожила после еще три года).

Кстати, о последующих событиях можно узнать из «Записок» другой Екатерины — Дашковой, бывшей подругой и ближайшей наперсницей Екатерины в момент единоличного восшествия императрицы на престол и убийства императора Петра III.

В знаменитых «Записках» Екатерины II имеется всё, что я терпеть не могу в мемуарах. Понятно, что о себе хочется писать хорошо, как о девочке-ромашке... Но зачем всех вокруг поливать грязью?
«Одна сторона дворца выходила на Фонтанку, которая была тогда лишь грязным болотом, а другая - на гадкий узкий дворишко», - вот в таком стиле написаны все Воспоминания. Естественно, до царствования Екатерины II Петербург был плюгавым заштатным городишкой, придворные - как на подбор, тупыми, завистливыми и злыми уродами, а муж «мой пьяница, за рюмкой тянется» и попросту дебил, императрица Елизавета - вздорная и глупая баба. И на мамашу свою яда вылила, правда, забыв упомянуть, с каким скандалом её вытурили из России. Зато себя Екатерина Алексеевна описывает олицетворением умной, доброй хозяйки с интересной внешностью: «тихой, скромной, постоянной, осторожной; к Богу усердной, к свёкру и свекрови почтительной; с мужем обходиться любовно и благочинно; ...добрые речи слушать охотно, лжи и лукавства гнушаться; не быть праздной...» Прям Золушка, которую все шпыняют и оговаривают! Но Петр Фёдорович, с одной стороны, жену в грош не ставит, а с другой - со всех ног несётся за советом. Ах, да, канцлер Бестужев был не при делах, но многие бумаги всё же были сожжены))... И уж совсем противно читать, как Екатерина с упоением описывает, как она прилюдно высмеивала лиц (в ход идут насмешки и над недостатками внешности, и манерой одеваться, и умственными способностями), которые были её врагами. Откуда могут взяться настоящие враги у девочки-припевочки? Может, сама автор Воспоминаний не была ангелом с крылышками, а?