Мизери

Настолько абьюзивных отношений с книгой у меня ещё в жизни не было.

Я откладывала её два раза. Первый раз в самом начале, чтобы переключиться на что-то полегче, и второй раз на середине. И если в первый раз трюк сработал и я слопала другую книгу, то на середине, Мизери подмигивала мне с прикроватной тумбочки и шептала, что я должна узнать, чем же кончится эта история. Да я проспойлерила себе, что ГГ будет жив (случайно), НО, я не знала, что ждёт меня там, впереди, во второй части книги.  И честно говоря, не пожалела. Да, концовка, как и всегда у Кинга, 50 на 50. Вроде не плохо, а вроде ыыыыых?

В любом случае это забористый триллер, который я могу посоветовать, но потерпите первые страниц 150-200 :D

Я не спала всю ночь. Сначала потому, что не могла остановится читать, затем потому, что дочитала.

Книга — десять из десяти, идеальная, в ней есть все. Элементы хоррора, триллер, саспенс, который держит за ноздри (в какой-то момент мне было тревожно глаза на следующую строчку опускать, так было жутко), но при этом — тревога не строится на крови и монстрах. Она строится на сознании героев.

Писателя, попавшего в аварию, искалечившую его ноги, находит его Самая Большая Поклонница и спасает ему жизнь. Однако… в больницу или полицию Энни Уилкс звонить не собирается. Она отвозит его домой и лечит самостоятельно, и только очнувшись, Пол, главный герой, понимает — у нее не все в порядке с головой. И живым он отсюда не выйдет.

Однако до — Энни над ним поиздевается. Не со зла, нет! Просто ее может расстроить замечание не вовремя, не тот тон… Полу придется на своей шкуре прочувствовать невроз детей, которые по звукам шагов определяли настроение родителей. Но в целом, Энни душка. Она его лечит, кормит и взамен просит самую малость — сжечь Пола собственноручно его Тот Самый Роман (потому что он грязный и гадкий, как ты не понимаешь) и написать для нее лично продолжение Мизери — серию любовных романов, ставшую бестселлером, которую Пол ненавидел… а иначе — Энни разозлится. Иначе — не даст лекарство. Иначе…

Оба героя произведения очень правдоподобные живые. За изменением психоза Энни кошмарно-тревожно и интересно наблюдать, а картины воображение рисует так живо, будто ты самм сидишь перед ней на кровати и Энни кормит тебя с ложечки супом.

И Пол. Есть ирония в том, что в такую ситуацию попал не обычный человек, а писатель. Большой конфликт в том, может ли искусство рождаться под принуждением. Конфликт в том, погубит его яркое воображение, из скрипа двери делающего монстра (это Энни, просто она не в духе, монстром называть необязательно) или наоборот поможет ему.

А еще… книга. Кинг гениально показал суть писателя, то, как рождаются идеи и специфическое «надо». Когда Пол знает, что от него избавятся тот час же, когда он напишет «конец», при этом… он не растягивает написание. Потому то ему надо узнать, чем закончится книга. Несмотря на плен и увечья, туман в голове и угрозу жизни — ему надо узнать, чем закончится история на бумаге перед ним.

Все размышления о сути творчества в меня, как в писателя, попадали на двести пятьдесят процентов, я готова подписаться под каждым словом.

А еще под лозунгом, что Кинг гений. В первых двух третях книги почти ничего не происходит (не льется кровь), но сердце замирает частенько. Идеальный баланс напряжения и скептицизма в размышлениях главного героя.

А еще стиль. Я впервые столкнулась с игрой шрифтов в книге, по началу было непривычно, но затем я поняла, какие оттенки это дает. Верещащий внутренний голос героя от страха, когда Энни отключается, его споры с самим собой: он, как настоящий человек, боится и часто хочет струсить (тяжело это так назвать в подобной ситуации, но тем не менее) но при этом Пол храбрым остается до конца и это не может не восхищать.

Момент со шрифтом, которому я аплодировала — это вставки романа, который Пол пишет для Энни. Как на печатной машинке. Но главное, в том барахле, что она купила для Пола, отсутствует буква «н». И шрифтом на бумаге мы видим, как эта гребаная «Н» вставлена «от руки». Шедеврально.

Фразы, которые я выписала, как читатель:

✔Месть — это блюдо, которое лучше всего есть холодным, но эту пословицу придумали раньше, чем изобрели горючую жидкость
✔В книге все планы осуществились бы без сучка, без задоринки… Но жизнь — грязная штука. А что ещё можно сказать о реальности, в которой в самые критические моменты жизни человеку может захотеться в туалет или ещё что-нибудь подобное. О реальности, в которой даже глав нет
✔Как только ты приступаешь к книге, всё остальное оказывается на другом конце Галактики. Никогда я не писал для своих жён, для матери, для отца. Знаешь, почему авторы пишут, что посвящают книги своим близким? Потому что в конце концов масштабы собственного эгоизма начинают пугать.
✔Я умру и не от болевого шока. Я умру намеренно
✔Писатели запоминают всё. Особенно всё, что связано со страданиями. Раздень писателя догола, укажи на любой крошечный шрам, и ты услышишь историю о том, как он появился. Большие повреждения порождают романы, а не амнезию. Талант — полезная вещь для писателя, но единственное непременное условие — это способность помнить историю каждого шрама.
✔Ральфу Дугану следовало бы тщательнее изучить свой гороскоп, точнее, горе-скоп в тот день, когда он сделал предложение Энни
✔Почему евреи остались в Германии, чёрт возьми, вообще в Европе, но особенно — в Германии и не уехали, пока не было поздно?
У многих в доме было пианино. Мы, евреи, питаем слабость к пианино. А когда у человека есть пианино, ему труднее думать об отъезде.
✔Убедившись, что она действительно уехала, а не шарится по дому, чтобы «зажопить» его (очередной Уилксизм, словечко из лексикона Энни)
✔Поиск идеи не мог идти ни в какое сравнение с обретением идеи, он не возбуждал и не доставлял ему радости, но был по своему столь же таинственным и столь же необходимым
✔Пытаться воздействовать на творческий процесс — всё равно что кирпичом в настольный теннис играть
✔Пол начинал привыкать к смене фаз её настроения, улавливая его изменения словно прислушиваясь к тиканию ненадёжных часов
✔Может я бы спас этот чёртов роман, если бы сказал, что есть копии и она бы поняла, что сожжение одной рукописи ничего не даст. Но если поставить её перед неоспоримым фактом, что она не может уничтожить «грязную книгу», не захочет ли она уничтожить создателя грязной книги? Кстати, ксерокопии пола Шелдона не существует.
✔Она сумасшедшая. Но сумасшествие и глупость не одно и то же
✔Великая Одиссея куда-нибудь — способ вернуться к реальной жизни после царства вымысла
✔Его зовут Пол Шелдон, он писатель и пишет романы двух сортов: хорошие романы и бестселлеры.
✔Время от времени звуки прекращались. Время от времени прекращался он

Фразы, которые я выписала, как писатель:

✔Запах как в сортире дьявола
✔Она опустила топор, внеся редакторскую правку в его тело
✔И тут идея пришла. Пришла сразу, как приходит все действительно стоящие идеи: завершённые, полностью отделанные, недобро-прекрасные и абсолютно убедительное
✔В темноте разум беспомощен. В темноте он думает кожей
✔Искусство — это упорство памяти
✔Ему подумалось, что в буфете был заключён некий символизм. Его содержание намекало на границу между Северным Государством Реализма и Народной Республикой Паранойя
✔Запах парфюм де Улисс — запах больного разума. Запах мании
✔Разумеется, срока не было у него, не было контракта на книгу, он писал по наитию. Следовательно, никто не требовал сдавать рукопись в срок. Хотя срок есть всегда. Спустя какое-то время автор теряет контроль над книгой, почти все писатели это знают. Если книга достаточно долго остаётся в заблокированном состоянии, она начинает умирать, отходить, становятся видны маленькие натяжки и литературные приёмы.
✔Паника поднялась во весь рост

Самое восхитительное в жанре ужаса-триллера, что я читала. Концовка — такая, как должна быть. А заигрывание с читателем на последних страницах, где ты через строчку БУКВАЛЬНО то задерживаешь дыхание, то расслабляешься, заставляют привязаться к автору навсегда.

и стать… его Самой Большой Поклонницей…)