Питомник

Значит, я виноват, что жив? Ну, прости, эту вину я искуплю. Не сейчас, конечно. Дай мне срок еще лет двадцать или тридцать. Хорошо?

На фоне дурных поступков других кажешься себе таким замечательным, правильным, растешь в собственных глазах.

— Ты, кстати, похорошела. Какая-то в тебе появилась загадка, раньше этого не было.
— Раньше я была вся твоя, а теперь чужая.

Впрочем, везение — это всего лишь дармовщинка… Ничего хорошего от нее ждать не стоит

Должно быть у женщины платье от «Шанель», иначе это не настоящая женщина.

Он рассуждал так: если о тебе говорят, стало быть, ты что-то значишь в этой жизни. Если о тебе говорят с чувством — не важно, каким, злым или добрым, стало быть, ты значишь очень много. Самые несчастные люди те, которые никому не интересны, про которых сплетен не распускают, совсем никаких.

Сильнее уколов, сильнее любой боли Люся боялась, что о ней будут плохо думать. Злые мысли других людей представлялись ей чем-то вполне конкретным, осязаемым, они имели цвет и запах. Злые мысли пахли тухлыми яйцами, рвотной кислятиной, а по цвету напоминали то рыжую осеннюю слякоть, то запекшуюся кровь.

Он отлично понимал, что ад — это не другие люди и не внешние обстоятельства. Это состояние души, и тут ничего не изменишь.

Когда ты молод, красив, удачлив, хватает глупости верить, будто звезды, розы и соловьи предназначены тебе и любят тебя так же, как ты их. Но если ты потаскан, нездоров и мерзок самому себе, то, глядя на звезды, чувствуешь себя окончательным уродом. Ты знаешь, что все они врут, эти сладкие запахи и звуки.