Ангелы-хранители

даже дивный новый мир абсолютной свободы, где не будет нужды, не станет раем из-за недостатка сердечности и потенциальной слабости человеческого разума.

- Похоже, ты веришь, будто через пару десятилетий на земле наступит рай.

• Нет, не рай, - ответил Трэвис. - Просто жизнь станет проще, богаче, безопаснее и счастливее. Хотя и не будет раем. Ведь в любом случае останутся проблемы из-за недостатка сердечности и потенциальной слабости человеческого разума. И этот прекрасный мир будущего непременно принесет нам не только новые блага, но и новые опасности.

Человек не имеет права использовать его гениальность для создания других видов с незаурядным интеллектом и относиться к ним как к своей собственности. Если уж мы продвинулись на столько далеко, что способно творить подобно Создателю, то нам следует научиться проявлять Его справедливость и милосердие.

Как адвокат, могу вас уверить, что закон не имеет четкой черты, высеченной в мраморе, неподвижной и неизменной из века в век. Нет, закон скорее подобен струне, закрепленной с обоих концов, но с большой слабиной. Она очень слабо натянута, эта струна закона. Ты можешь тянуть ее и так и этак, выгибать ее дугой, и ты будешь практически всегда, если не считать, конечно, громкого ограбления или хладнокровного убийства, стопроцентно на правильной стороне. Такое тяжело принять, но это правда.

Несмотря на нависающую изо дня в день тень неминуемой смерти, удовольствия и радости жизни оказывают на тебя такое глубокое и сильное влияние, что сердце практически замирает от восторженного изумления.

- Чертовски тяжело расцвести... и измениться. Даже когда ты сама этого хочешь, хочешь больше всего на свете. Но одного лишь желания измениться явно недостаточно. Или отчаяния. Это невозможно сделать без... любви. - Ее голос опустился до шепота, и она не осмеливалась говорить громче. - Любовь подобна воде и солнцу, благодаря которым и всходит брошенное в землю семечко.

Аутсайдер ютился здесь, - подумал Лем, - пытаясь найти утешение в своих жалких сокровищах и с их помощью создать себе некое подобие дома. Время от времени он брал этот осколок зеркала и смотрел на себя, быть может стараясь отыскать хоть какую-то черту, которая не была бы уродливой, чтобы таким образом примириться со своей внешностью. Но потерпел фиаско. Наверняка потерпел фиаско.

Очевидно, даже созданный доктором Ярбек монстр таит в своей чужеродной душе тягу к прекрасному и стремление жить не как животное, а как разумное существо в обстановке, несущей на себе хоть какую-то печать цивилизации.