Рукой Данте

Сначала я подумала, что Джонни Депп ошибся, когда отметил эту книгу как одну из любимых им. Он даже выкупил права на экранизацию. И вот книга у меня. Начало действительно отвратило. Настолько, что месяца два я не обращалась к ней, думая о, мягко говоря, странном вкусе известного актера. Потом решила дать книге второй шанс и пролистать: вдруг найдется отрывок, который привлечет мое внимание?.. И это случилось. Поэтому, преодолев начало, продолжила чтение, и книга стала открытием. Открытием удивительного стиля автора, погружением в мистические, тайные знания Средневековья и более древних времен и их сочетания с современными событиями. Необычным было и то, что автор решил сделать героем романа самого себя, Ника Тошеса, относясь к себе с большим юмором, а порой и безжалостно, тем не менее, создав притягательный образ своего героя, как человека, размышляющего над вопросами современности и времен Данте, о личности, жизни и творчестве этого великого человека, о творчестве и поэзии вообще и особенностях языка, вернее, языков и даже букв и их глубинном значении, о котором мы даже не задумываемся. Кто и что такое поэт, в чем его истинное призвание, может ли великий поэт ошибаться и тем самым вводить в заблуждение все последующие поколения своих читателей? Какова роль издателя, и как она изменилась со временем? Что есть муза? Какова роль женщины в жизни мужчины, великого мужчины-поэта? И, наконец, есть ли цена у страниц, которых касалась рука гениального поэта?... Если бы была возможность, я бы прочла "Рукою Данте" не отрываясь (как говорится), но, к сожалению, из-за дел повседневных приходилось прерывать чтение, что дало дополнительную возможность обдумать прочитанное, вопросы, поднятые Тошесом.
"Их было девять. Девять небес. Не райских, но земных. И познание истины началось для него с открытия этой эннеады.
Устремленный к небесам, он хорошо узнал их за годы, проведенные под ними. Первое из познанных им за это время небес стало и редчайшим из всех. То было великое небо безграничности. Каждое из небес имело четыре аспекта: приход, бытие, уход и ночь, — и потому небо безграничности приходило из тьмы с нежнейшим светом, в котором угадывался оттенок бледно-розового. Различить этот оттенок можно было так же, как и различить голубизну самого неба, голубизну всех девяти небес в жилках вен под кожей тех, у кого она нежнее нежного.
Такая голубая жилка просвечивала слева ото лба, где вились мягчайшие воздушные золотистые локоны, неукрощенные, непокорные и свободные, тогда как остальные пряди прилегали друг к другу, туго стянутые и заплетенные. Однажды он увидел каплю росы — готовую вот-вот растечься жемчужинку розмаринового масла, которым смазывали волосы при расчесывании, для него она была росой утра безграничности, — каплю, радужное сияние которой вошло в его глаза и с тех пор жило там, впечатанное навечно, как ad gloriam ей.
Ей. Той, чьи движения и движения небес слились отныне воедино.
Но прежде чем ему была явлена она, он познал небо безграничности. Он лежал на лужайке, воспринимая молодой, гибкой спиной пульс земли, когда вдруг виденное множество раз предстало перед ним по-новому: туманная завеса белых, беспрерывно меняющих свой узор облаков разошлась и открыла голубизну, бывшую голубизной Всего. Пульс земли сделался его собственным пульсом, и увиденное лишило его дыхания. Еще одна кипящая волна, сияюще-белая волна великой евхаристии прокатилась по небу невидимо, и его, изумленного свершившимся чудом и самого ставшего чудом, бесчувственного и бездыханного, но вобравшего все чувства и все дыхания, ослепил пылающе-золотой диск солнца. И тогда, лишенный всех данных ему с рождением ощущений, он познал то, что лежит за пределами видимого, то, ради чего мы рождены.
Потом чудо прошло, и Данте Алигьери снова стал ребенком с внимающей земле молодой и гибкой спиной. Но этот ребенок пролежал весь день и вечер, до самой ночи ожидая возвращения того, что не вернулось, и видя, как плавно меняются грани неба, как будто небесные ширь и глубина были ширью и глубиной души и вздоха.
И звезды манили его прочесть мириады их тайн, и не было с ними луны..." ("Рукою Данте")

Дыхание... Почувствуйте дыхание в тексте, словах, в звуке...

"Все начинается со вздоха, с ah, от которого пошли все слова и языки, и все попытки выразить невыразимое" ("Рукою Данте")

Не поверхностное (чтение - перечеркнуто) дыхание, а глубокий вдох и выдох... Спасибо, Ник. В наше время слишком много поверхностного чтива (что не мешает этим "произведениям" почему-то (почему?)) становиться бестселлерами). Но твоя книга, слава богу, в их число не входит.