Шпаги над звездами

— Более того, я помогу вам выбраться с планеты и обязуюсь доставить туда, куда вы скажете!

Толстяк нетерпеливо ерзал, дожидаясь ответа, — видимо, и впрямь был сильно напуган. Не выдержав и нескольких секунд, он выпалил:

— Ну, что скажете?

Ив усмехнулся про себя. Вот из-за таких совпадений его и прозвали Счастливчиком.

— Согласен.

Консул едва не подпрыгнул от радости, но сдержался и несколько опасливо спросил:

— А куда вам надо?

Счастливчик прикинул. Впереди больше полутора сотен лет Конкисты, о которой еще никто не знает. Мальчику, родившемуся в семье потомственного пакронского фермера, его, Ива, будущему отцу, нет еще и года. Так что он вполне может затратить некоторое время, чтобы получше подготовиться к своей миссии. Тем более что до падения Симарона, того самого, первого, еще двенадцать лет, так что он вполне сможет при следующей встрече утереть нос Творцу, козырнув дипломом легендарного университета Симарона. Ив улыбнулся и ответил:

— На Симарон.

Творец с сожалением посмотрел на него:

— Ты хоть знаешь, сколько разумных видов существует в этой Вселенной? Назвать точное число? Ив поежился:

— Не надо.

Действительно, с какой стати Творцу печься о судьбе какого-то заштатного разумного вида, именуемого человечеством. В конце концов, при его масштабах одним больше, одним меньше… Если уж для него даже и Галактика еще не повод. Они помолчали. У Счастливчика засосало под ложечкой. Сказочка оборачивалась нешуточной кабалой. Творец вздохнул:

— Ну, как знаешь.

— Постой! — Счастливчик решительно встал и поправил перевязь шпаги. — Что мне надо делать? Творец усмехнулся и ответил:

— А хрен его знает, там разберешься. В следующее мгновение Ив обнаружил, что стоит на зеленой траве в густых зарослях мирта.

— Ну вот и отлично. Скажите, Ив, сколько вам лет? Он вдруг почувствовал себя ужасно старым:

— Девяносто семь.

Она пораженно покачала головой:

— У нас не все доживают до такого возраста, а вы выглядите совсем молодым. Он пожал плечами:

— Моей заслуги здесь нет, это называется модифицированные гены, хотя я слабо представляю, что означает этот термин. Мне говорили, что я протяну лет до двухсот, если, конечно, раньше не подколют тролли. Пока мне везло…

— Вы дрались врукопашную? Ведь вы же канонир.

— Когда тролли идут на абордаж, часто бывает, что все хватаются за шпаги. Среди донов почти каждый имеет флотскую специальность, а ветераны вроде меня и несколько. Если отобьешься, то кому вести корабль найдется, а вот в абордажной схватке важен каждый клинок.

О такой новости любому офицеру следовало немедленно доложить герцогу, но, видимо, эта лейтенант решила получить очередное звание досрочно. Что ж, капитан представила, до чего заманчиво самой захватить соплячку и преподнести герцогу, как запеченного лебедя на блюде, к тому же не мешало бы упомянуть о бесхозном графстве, что будет весьма кстати, поэтому не стоит сейчас тревожить лейтенанта. Пусть наслаждается предвкушением. И герцога пока не надо беспокоить, потому как если сообщить сейчас, то Карсавен может захотеть захватить наследницу сама. Ладно, сообщим уже в воздухе, когда отзывать будет поздно.

Различить противников можно было только по нашивкам с эмблемой бригады на рукаве скафандра, что при таком освещении было проблематично. Она некоторое время пыталась различить цвета нашивок на мелькавших рукавах, но потом плюнула и просто шарахнула из плазмобоя в потолок отсека. Схватка на мгновение замерла, и штаб-майор, воспользовавшись паузой, заорала на общей волне:

— Бросить оружие! Пожгу к Адамовому отцу! Противники некоторое время ошарашено разглядывали ее, потом кто-то первым швырнул на пол шпагу. То же самое нехотя сделали и другие.

— Хорош! — не выдержала капитан Агриппа. Коммодор Даннер повернулась и бросила на нее ревнивый взгляд. Она недолюбливала эту выскочку с кукольным личиком, так неожиданно вошедшую в фавор у герцога. Поговаривали, что еще года три назад она была подпоручиком где-то в глуши, в пограничном гарнизоне, который приехала инспектировать герцог. Ей удалось первой из желающих запрыгнуть в постель к герцогу, и она так пришлась по вкусу суровой воительнице, что та взяла ее с собой. А спустя три года эта шлюха — уже капитан крейсера.