Будь у меня брат

Эти три короткие повести — «Ибо люблю тебя больше жизни», «Будь у меня брат...» и «Поцелуй скорпиона» — связаны настолько тесно, что говорить о них имеет смысл, на мой взгляд, так, как если бы это были три части одного произведения. По сути это так и есть. В первой трагическая история любви, вторая — история попытки отца, оставшегося без семьи и имущества, отомстить за смерть дочери, третья — рассказ о попытке самоубийства, предпринятой Йатехом, содержащий вставки с воспоминаниями о его детстве и службе у купца Аэрина. Что касается любви, то отец не считает, что его телохранитель Йатех испытывал к убитой им Исанель именно это чувство. И он прав. Что же это за любовь больше жизни, если выбор в итоге делается в пользу жизни? А любимую, пятнадцатилетнюю девочку, спящую, Йатех убивает, боясь, что она, увидев его лицо, украла его душу. Если любишь, так не жалей души для предмета любви... Но вбитая в голову ещё в детстве бредовая идея о единой душе всего племени оказывается сильнее, что особенно удивительно и трудноожидаемо, поскольку Йатех полукровка, и, стало быть, убивая свою любовь, он предаёт память своей матери. И выбор Йатехом жизни, как и следовало ожидать, оказывается ошибкой, приводящей его в финале к попытке самоубийства традиционным для его народа способом. Но автор не даёт ему умереть. Оказавшаяся на его последнем пути через пустыню прекрасная волшебница*, убедившись в его скорпионьей природе, берёт его к себе на службу. Тут читателю становится окончательно ясно, что за человек этот Йатех. Притча о скорпионе и тушканчике показывает, что бывают люди, устроенные лишь на самую малость сложнее скорпионов. Эта малость называется второй сигнальной системой.

Во второй части излагается религиозно-мифологическая основа культуры народа иссарам. Но какой бы красивой ни была религия, позволяющая убийство любви, такая религия не является истинной, по причине своей крайней антигуманности. Боги иногда могут требовать крови, ради справедливости например, но Законы Харуды, которые определяют существование иссарам, выходят за рамки разума. Разве не безумие заставлять скрывать лица даже мужчин?** Автор задаёт естественный вопрос — «как можно доверять кому-то, кто не открывает лица?» — , вкладывая его в уста самого тупого из своих героев и намекая тем самым, что уж это должно быть ясно всякому. И это действительно ясно любому, и, хотя среди знатных меекханцев есть люди, доверяющие воинственным безликим горцам (у одного князя целых шесть таких на службе), но после убийства, совершённого Йатехом, количество этих не то гостей, не то слуг определённо начнёт быстро уменьшаться. Так что не только себе, но и своему народу Йатех оказал медвежью услугу.

К чему же мы пришли? В этих трёх повестях, сильно отличающихся от предшествующих частей цикла, речь идёт о религиозном фанатизме, о такой его разновидности, когда не уничтожают всех иноверцев подряд (хотя и не известно, что произошло бы, будь племя Йатеха раз, этак, в тысячу многочисленнее), но действуют в соответствии с известной сентенцией «пусть ненавидят, лишь бы боялись». Автор не просто осуждает это явление, но и убедительно демонстрирует, что любой религиозный фанатик, даже способный произвести положительное впечатление, это потенциальный подонок, становящийся таковым после неслышного никому щелчка некоего переключателя, установленного когда-то какими-то демонами в его голове. Возможна ли религия без такого рода демонов? Будем читать дальше.

*) Эта девушка, вероятно, авендери какого-то могущественного божества. Переводчик, беря пример с автора, не сделал ни одного пояснения к тексту. Поэтому приходится самостоятельно выяснять, что означает тот или иной термин. Предполагаю, что авендери происходит от avenger (англ.) — мститель. Согласиться с этим трудно, т. к. везде в уже прочитанных частях термин «авендери» используется в значении «воплощение» (т. е. аватар). Пример («Кровь наших отцов»): «Сетрен был силён, а его авендери считались опаснейшими в мире.» Возможно, по мнению автора, любой аватар — мститель, и не может быть чем-то иным...

**) Таким способом искусственно поддерживается изоляция целого народа. Сестра Йатеха Деана с гордостью («гордость рода и крови») рассказывает, что у её племени одна общая душа, но признаёт, что это наказание (!), назначенное им богами. Понимают, значит, что не подарок. Видимо, это выгодно правящей верхушке (о ней в этих двух повестях ничего не говорится кроме того, что плату за услуги своих воинов получает вождь племени), так им спокойнее живётся.