Аукцион

Я бы не назвала это произведение детективом в чистом виде. Интрига с попыткой сорвать возвращение полотна русского мастера на родину осталась, скорее, наброском, эскизом. До самого финала мотивы Джоса Фола, были скрыты в тумане. И лишь в конце стало очевидно: за кулисами – алчность толстосумов, стремящихся завладеть шедеврами, минимизировав затраты и избежав проблем с законом. Все как всегда. Ищите кому выгодно.  

Две другие нити повествования – философские искания журналиста Степанова и князя Ростопчина – представляются мне сердцевиной романа. У каждого героя свой путь, своя правда, но в их кажущейся противоположности проступает нечто глубинное, общее – незримая пуповина, связующая их с Родиной. Именно она, эта неутолимая жажда послужить Отечеству, толкает их на поступки, кажущиеся другим нелепыми и иррациональными. Но разве не в этом парадоксе и заключается истинная гармония жизни, пульсирующей заботой о своей стране? Неважно, "белый" ты или "красный", важно, что ты – человек, болеющий за судьбу России.

Читая, ощущаешь не столько скорбь об утраченных ценностях – картинах, антиквариате, – сколько о сломанных судьбах людей, разметанных вихрем истории. Кто-то сгорел в пламени революции, кто-то тихо угас в эмигрантской тоске, кто-то, в наивной надежде вернуть "Россию, которую мы потеряли", искал спасения в объятиях нацистов. Но каждый из них – это выбитый кирпич из фундамента государственности. И чем больше таких брешей, тем быстрее ветшает и рушится здание страны. Потому и пронизан роман одновременно болью утрат и робким оптимизмом, надеждой на возрождение.

Безусловно, найдутся те, кто попытается заклеймить отдельные эпизоды пропагандой. Но стоит ли спешить с выводами?  Может быть, происходящее есть то, чем оно и кажется, а попытки дискредитации продиктованы лишь личными антипатиями? Например:

 Можно сказать, что это пропаганда, но так ли это? Еще пример:

Получается, время летит, а отношение к России (СССР) остается неизменно враждебным. Но стоит ли во всем винить коммунизм? Быть может, корень проблемы глубже – в самом факте существования нашей страны, раздражающем "партнеров"? Однако, несмотря на возможные ярлыки, книга получилась удивительно проникновенной, чувствуется, что автор вложил в нее душу.

До последних страниц я гадала, чем же все закончится. Победа "наших" была предрешена, но какой ценой? Финал, признаюсь, меня огорчил. Жаль князя, жаль Степанова, жаль, что стране так и не удалось вернуть большую часть культурного наследия, утраченного в годы войны.

Отдельную ценность представляют письма, вплетенные в канву повествования. Они обнажают самые сокровенные уголки человеческой души, как светлые, так и темные. Особенно отталкивали послания Гавриила Иванова-Дагреля. Столько в них злобы и желчи, что хотелось отложить книгу в сторону. Но "горькая правда лучше сладкой лжи", и подобные письма писались во все времена. Особенно поразил его ядовитый антироссийский настрой. Вспомнились кадры с Верхнего Ларса и вереницы бегущих за границу...

Такую книгу сложно рекомендовать. Она слишком нестандартна, выбивается из общего ряда "легкого" чтения. Не все смогут проникнуться заложенным в нее смыслом, но сколько можно обнаружить в ней из текущего времени:

— Впервые в жизни вижу русского. Хотя нет, я видела Хачатуряна.
— Он армянин.
— Какая разница? Ведь он из России.

Читая, невольно задаешься вопросом: неужели это написано в 1985 году? Неужели мир так и остался верен своим старым догмам?

В Англии на аукционе собираются продать одну из картин Врубеля. Заинтересованный в ней журналист Степанов связывается с князем Ростопчиным и немцем Золле, у которого есть документы о том, что картина была в своё время похищена, чтобы выкупить произведение искусства и отвести его в СССР. Об этом узнаёт Джос Фол, занимающийся искусством в Америке, которому не нравится сложившийся союз и он готов помешать покупке. Произведение очень напряжённое, Джос Фол готов давить на страшные болевые точки.

Структурно в романе, помимо основных действующих событий, присутствуют письма, касающиеся творчества Врубеля. К финалу сложилась ассоциация со случившемся с князем, который в этом романе вызывал наибольшее сочувствие. Интересно, смогут ли Степанов с Золле вновь общаться.

В этот раз немного раздражало обращение "милый", особенно когда оно принадлежало как бывшей жене князя, так и Степанову.

В начале романа о Степанове открывается ещё несколько интересных фактов. Вообще персонаж меньше Штирлица нравится, когда был разговор журналиста с его подругой, то это напомнило разговоры Штирлица с Клаудиа, но в более упрощённой форме.