Письма в Древний Китай

Ответ может стоить нам головы, а голова у каждого из нас всего одна.

Так что и я не стану тратить время на сочинение книги для большеносых, помня слова мудреца с Абрикосового холма: «Учитель сказал: опровергать теории глупцов — напрасная трата сил».

Если бы, накупив подарков, люди просто оставляли их себе, говорит господин Ши-ми, никакой суеты не было бы — и кроме того, каждый точно знал бы, что именно он приобрел, потому что другие обычно дарят вам самые нелепые, некрасивые и ненужные вещи, от которых, однако, нельзя избавиться сразу, так как даривший может смертельно обидеться; лишь потом, желательно по прошествии нескольких лет, можно осторожно передарить их кому-нибудь.

Министр и его сановники поступили вполне благоразумно, отказавшись поместить на бумажных деньгах свои портреты. Иначе их узнавали бы на улицах!

Господин Юй Гэнь-цзы говорил мне, что читал где-то, будто две
трети большеносых вообще никогда не моются по-настоящему. Что, очевидно,
недалеко от истины, если судить по тем запахам, которые нередко
приходиться ощущать чувствительному носу, особенно когда входишь в их
жилища.

Я не раз замечал, что о том, у кого есть на что-то время, здесь говорят с обидой или пренебрежением.

мыслить большеносым не свойственно… На это у них «нет времени»

Я уже говорил, что мысли большеносых легко прочесть по их лицам. Почти на всех лицах написана лишь нелюбовь к окружающему миру.

Я был бы только рад, если бы мои «Двадцать девять поросших мхом скал» тоже сочиняли свои стихи только летом. Но нет, они исправно пишут их каждый день, от зари до зари, и никакая буря им не помеха.

Большеносые утратили не только взаимосвязь с окружающим миром, но и
чувство необходимости такой взаимосвязи, а потому не воспринимают хаоса,
в котором живут, как хаос.