Бальзак

В «Темном деле» Бальзак ослепительным лучом света озаряет закулисные стороны наполеоновской политики. В «Баламутке» он с такой смелостью трактует проблемы пола, на какую не решился бы никто из его современников.

Стендаль чувствует, что они оба творят не для современников, а для потомков... Редко магический взгляд Бальзака оказывался более зорким, чем в этом случае, когда среди тысяч и тысяч книг он узнал и восславил именно эту, никем не замеченную книгу [«Пармская обитель»].

Бальзак дает прекрасный анализ внутреннего действия романа [«Пармская обитель»], он подчеркивает, как великолепно Стендаль описал душу итальянского народа со всеми ее оттенками. Ни одно слово Бальзака в этой рецензии не утратило своего значения и по сей день.

А именно как шедевр, как величайший шедевр своего времени торжественно отмечает Бальзак появление «Пармской обители». Он называет ее «шедевром литературы идей» и весьма верно замечает: «Эту огромную работу мог задумать и выполнить лишь человек, достигший пятидесяти лет, в расцвете сил и зрелости таланта».

Духовное богатство всегда придает художнику великодушие и благородство.

Летом 1836 года Бальзак пишет одну из своих гениальных новелл, «Фачино Кане», неувядаемое сокровище новеллистики.

И все-таки, хотя о Венеции написаны тысячи романов и десятки тысяч новелл, ни один писатель – ни Байрон, ни Гёте, ни Стендаль, ни д'Аннунцио – не изобразил Венецию с такой ослепительной и проникновенной силой, как Бальзак в своей новелле «Массимилла Дони», в новелле, которая является одним из совершеннейших образцов литературного истолкования музыки.

«Человеческая комедия» – творение, которое должно стать таким же всеобъемлющим и великим, как соборы Франции...

В истории живые всегда торжествуют над мертвыми, а в любви – те, кто близко от нас, одерживают победу над находящимися вдали.

Всегда, когда тучи собираются над головой Бальзака, он в самом себе обретает подлинное мужество, и в момент величайших жизненных катастроф он создает свои наиболее искренние и грандиозные творения.