Мой лейтенант

Сам я в них (немцев) долго не стрелял. Не из чего было. Дали мне одну гранату и бутылку с зажигательной смесью. Такое оружие годится только для подвига. Нормально воевать с ним невозможно.

Нам давно генералы и комиссары приказывали - ни шагу назад! Но нам нужно было научиться отступать.Настоящие солдаты должны уметь и наступать и драпать. Тем более, что отступать нас когда-то учили и Петр, и Кутузов. Англичане тоже, у них традиция - проигрывать все сражения, кроме последнего.

... мы не хотели их (немцев) пускать в Ленинград. Не хватало ещё, чтобы в городе появилась свастика.
Пока мы отступали, выяснилось, что, кроме нас, с немцами воюют ещё Англия, Америка и ещё кто-то. Правда, воевали они незаметно, трудно было обнаружить. Они ещё до нас стали воевать. Ихняя война называлась Вторая мировая. Они пообещали, что вскоре начнут воевать взаправду, откроют второй фронт. У них до нас фронта не было. Они воевали без фронта. (...) Тогда они уяснили себе, что немцев поколотить непросто, они, гады, воевать насобачились, обожают это дело.
Мы воюем по-своему.
Мы тут пленного фрица допрашивали. У них перед боем в ихнюю партию не вступают, в атаку идти - не кричат "За Родину", "За Гитлера!" Как они обходятся? Все у них некорректно: отпуск положен солдатам и офицерам. На войне отпуск! Мы с этим пленным не могли найти общий язык. Он мне говорит, что нельзя воевать без кофе, без радиосвязи.
Я его спрашиваю:

• Как можно воевать без водки и валенок?

***
Он убит и навсегда. Только ему никто не говорит, не хотят с ним связываться.

Массовость смерти, блокадная обыденность ее рождали чувство ничтожества жизни, разрушали смысл любого желания. Человек открывался в своем несовершенстве, он был унижен физически, он нравственно оказывался уязвим - бегущий труп. Сколько людей не выдерживали испытаний, зверели.
Блокада открывала человеку, каков он, что он способен выдержать и не расчеловечиться.
Блокада отделяла Ленинград от страны и от власти. Там, если были карточки, то по ним можно было жить, там не летали снаряды, был свет, было тепло, если были трамваи, то они ходили. Здесь жили по другим неписанным законам. Вода не шла, не поднималась ни на какой этаж; деревянные дома разбирали на дрова; хлеб, крупу, в сущности, не покупали, не получали, их добывали; милиции не было видно. Пожарные что-то тушили, но не было смысла тушить разбомбленный дом. Снаружи города всюду были немцы.