Рассказы О. Генри
is_lera
- 302 книги

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
«Психея и небоскреб» – первая вещь О. Генри, где одобряемое автором поведение (реакция на определенную ситуацию) главного и в целом положительного персонажа лично мне чуждо и неприятно. Я подразумеваю то, как Дэзи отреагировала на вид с крыши небоскреба, куда ее повел Дебстер на свидании. Понятно, что ей надоел тот напыщенно-занудный стиль, в котором он излагал всевозможные сведения об окружающем мире – надоел, очевидно, еще и потому, что она девушка необразованная и нелюбопытная и совершенно не привыкла получать такого рода информацию. Но чтобы не оценить эти огромные великолепные просторы, открывающиеся с крыши – город и море – и вдобавок такую редчайшую вещь, как крупный яркий метеорит, пролетевший по вечернему небу? Просто как захватывающее зрелище, расширяющее привычную, весьма ограниченную картину мира, дающее возможность хоть ненадолго вырваться из постоянной тесноты, в которой проходит жизнь (маленькая меблированная комната, где Дэзи живет, тесная кондитерская, где она работает с утра до ночи)… Причем, соглашаясь на это свидание с Дебстером, она радостно предвкушала подъем на крышу – сказала Джо, что «там будет здорово»; и Дэзи должна была хотя бы приблизительно представлять, что ее там ждет – она ведь жительница большого города, понимающая, что с крыши небоскреба будет далеко видно, а всё, что внизу, включая людей, покажется очень маленьким.
Почему-то сразу представилось, в каком восторге на ее месте была бы Фаун из фэнтезийного цикла «Разделяющий нож» Лоис МакМастер Буджолд; она – пример того, что пытливый ум и умение видеть красоту в непривычных вещах не требуют образованности.
По-видимому, Дэзи агорафобка с высотобоязнью, до сих пор не знавшая этого о себе.
Я-то обожаю открытые пространства, и чем они обширнее, тем лучше, особенно когда смотрю на них с высоты. Так что, если бы мне нужно было дописать этот рассказ, я бы сделала так: Дэзи согласилась выйти замуж за Джо, но не потому, что по-новому оценила не только его, но и крошечное замкнутое пространство его магазинчика-конурки, а наоборот – потому что эта конурка находится в основании такого огромного дома, с крыши которого открываются изумительные по своему размаху виды, гигантское пространство, которое никак иначе не увидишь – и жизнь в небоскребе дает свободный доступ к любованию этими просторами. Что-то вроде «Я соглашусь за тебя выйти и жить здесь, если мы будем время от времени подниматься на крышу и смотреть на все это великолепие вокруг».

Ибо тому, кто толкует Природу сердцем, известно, что звезды укреплены на небесном своде с одной целью — лить ласковый свет на влюбленных, блаженно блуждающих под ними, и если в сентябрьскую ночь вы, рука об руку с милой, встанете на цыпочки, окажется, что до них не так уж трудно дотянуться. Чтобы их свет летел к нам целых три года? Чушь какая!

И мистер Дебстер принялся разглагольствовать о мизерности и тщете людских забот, о том, что, вознесясь над землей даже на столь ничтожное расстояние, сознаешь, что человеку и делам его цена не больше, чем десяток медных, трижды пересчитанных грошей. И потому нам надлежит сделать предметом наших помыслов звездные миры и выкладки Эпиктета, и в том черпать для себя утешение.

Звали его Дебстер, и он был философ. <…> Свои знания он почерпнул из энциклопедий и справочников, но что касается мудрости, она промчалась мимо, а он остался на обочине, отфыркиваясь и не успев заметить хотя бы номер её автомобиля.
Другие издания
