Экспресс Токио-Монтана

Мое воображение влюблено в людей, которые умеют быстро и ловко ходить в темноте. Их движения прекрасно выверены — подобно святым, они добиваются во всем максимального эффекта.
Другими словами: они знают, что делают, как знает это рожденный ночью морской прилив. Их труд подобен работе шпионов, проворачивающих в темноте свои дела.
Но вот дело сделано, рампа вспыхивает, спектакль продолжается, и мы видим актеров уже не в гостиных элегантных викторианских особняков, а на улицах бедного лондонского района.
Не будь я писателем, я бы, пожалуй, пошел в рабочие сцены: бродил бы в темноте, как шпион-чародей, и уносил прочь мебель: диван, стол, пианино, — а с возвращением света водружал бы на их место улицы Лондона.

Гробница неизвестного друга
Я встретил его на улице — почти своего старого знакомого. Мужчину с интересным и добрым лицом. К сожалению, мы никогда не встречались раньше. Могли бы подружиться, если б только встретились. Увидав его, я с трудом удержался: хотелось остановиться и позвать выпить — мы поболтали бы о прошлом, вспомнили общих друзей и знакомых. Как там поживает тот и этот? а ты не забыл, тогда ночью?..
Загвоздка в том, что у нас не было ничего общего, ведь прежде чем делить с человеком прошлое, с ним надо хотя бы познакомиться.
Человек прошел мимо, и на лице его не отразилось узнавание. На моем застыла точно такая же маска, но я подспудно чувствовал, что почти его знаю. Очень обидно, ведь мы не стали хорошими друзьями по единственной идиотской причине — мы никогда не встречались раньше.
Мы разошлись в разные стороны, и они поглотили всякую возможность нашей дружбы.