Взлетно-посадочная полоса ноль-восемь

– Мне не нужно. Я ела отбивную.

– Очень предусмотрительно. Думаю, с этого момента я стану вегетарианцем. Так безопаснее. – Развернувшись в кресле, он взглянул на коллегу – тот навзничь лежал на полу с подушкой под головой. – Бедняга Пит. Очень надеюсь, с ним все будет в порядке.

Something had insisted that this was an evil nightmare, the sort of dream in which and everyday sequence of events is suddenly deflected into one of mounting horror by some totally unexpected but quite logical incident.

Забавно... как все таки люди стараются найти успокоение в словах врача. Даже тогда, когда врач должен сообщать плохие вести, факт того, что он вынужден это сделать, кажется, их успокаивает. Он доктор - он не допустит этого. Может быть, мы не так далеко ушли от колдовства, ... но - всегда доктор со своим волшебным саквояжем, вытаскивающий что-то из своей шляпы.

Можно всю жизнь бегать с места на место, никогда не останавливаясь и внушая себе, что если не станешь держать форму, то ничего не достигнешь, но когда впервые навалилась настоящая беда, когда от него впервые потребовалась полная отдача сил, он сломался. И это самое страшное: знать, что сил больше не осталось, что вот-вот покатишься с горы обратно вниз, как заглохшая старая колымага.

Его старшие коллеги - летчики, побывавшие во время войны в боях, - всегда придерживались принципа, что если не сдаваться, в конце концов можно и победить.

— Ребята зовут меня «Тушенка», мисс.

— «Тушенка»?! — изумилась Джанет.

— Да, «Ланкаширская Тушенка»!

— О-о-о!! — расхохоталась девушка.

— Вот так-то лучше! Где, вы говорите, ваши чашки? Вперед, девочка, начнем. Хорошенькая авиалиния, нечего сказать! Сначала предлагают тебе обед, а потом требуют его назад.

Слова из уст медика производят такой магический эффект, со злой иронией мысленно отметил Бэйрд. Даже если врач вынужден сообщать плохое, его слова звучат для многих будто бы успокаивающе: он - врач, и он не допустит, чтобы что-то случилось. Неужели в нас видится нечто сродни колдовскому: вот и доктор со своей волшебной шкатулкой - сейчас возьмёт да и достанет что-нибудь утешительное...

Джордж! Это, несомненно, была самая паршивая посадка в истории аэропорта! Поэтому пилотом мы вас на работу не возьмем. Но некоторые из нас хотели бы пожать вам руку, ну, и, разумеется, выпивка за нами.

– Да там самолет остался без пилота. В диспетчерской просят, чтобы я посадил его по рации.
Лицо у женщины сделалось озадаченным.
– Что значит – посадить по рации? Если нет пилота, то кто машину-то поведет?
– Я поведу, мама… с земли. Ну или постараюсь.
– Не понимаю.
«Я, похоже, тоже», – думал Треливен пять минут спустя, когда патрульная машина отъехала от тротуара и водитель сразу же дал по газам.

Надевая наушники, Спенсер повернулся к доктору:
– Знаете, как бы дело ни пошло, мне понадобится еще одна пара рук. Вы приглядывайте за больными, а мисс Канаде лучше бы остаться здесь. Что скажете?
– Согласен, – кивнул Байрд.
– Вы как, Дженет?
– Я не против, только мало что тут знаю.
– Вот и классно! – воодушевленно воскликнул Спенсер. – Теперь нас двое. Устраивайтесь поудобнее и на всякий случай пристегнитесь.