Созвездие Гончих Псов

Да, повесть написана в 1936 году, когда началась гражданская война в Испании.

Был ли это заказ сверху? Может быть. Но мне важно то, что из-под пера писателя вышла не политическая декларация, а хорошее произведение о тонкой грани между увлеченным одиночеством и практическим равнодушием ко всему вокруг.

Может ли человек быть вне времени, вне общественных катастроф?

В довольно коротком произведении, просто изобилие символов, начиная от созвездия - недосягаемой гармонии, до сейсмографа, который приземляет читателя, фиксируя далекие-далекие взрывы.

Ещё больше меня восхищает язык автора: красивый, образный и при этом очень точный. Думаю, если бы Константин Георгиевич в художественной публицистике так описал Историю ВКП(б), я бы её тоже прочитал. Ну а пока остается  наслаждаться малой формой.

Где-то в начале повести в сон главного героя врывается Мигель Сервантес как своеобразный Вергилий. Он показывает профессору Мэро счастливую, процветающую, райскую Испанию, а потом — разрушенную, заваленную трупами Испанию адскую. В общих чертах, это повесть о близком сосуществовании с войной. Как разные люди реагируют на неё, как ведут себя, что думают. Но остановиться на одной войне, которую никто из нас не видел и не слышал, было бы глупо.

Это повесть об одинокой старости в конце времён. И вот чтобы такого не случилось, обычно люди выбирают скучные профессии и обзаводятся семьями в подходящий момент. Люди же, которые идут за сложной, далёкой, почти невозможной мечтой, часто обречены на одиночество — и потому что мечта не терпит «соперниц», и потому что редкий человек решится пожертвовать своими интересами ради исполнения мечты другого.

«Стол был пуст. Он не написал за этим холодным лакированным столом ни одной строчки любимому человеку, здесь он писал только вычисления и вежливые письма астрономам. Ни любимых, ни любящих не было. Нет, они были когда-то, но Мэро забыл о них».

Впрочем, нет, повесть не об этом. Дело не в старости и даже не в урагане, создававшем ощущение, будто наступил конец света. Дело в том, что группка астрономов оказалась отрезана от мира самим своим призванием. Оно сделало их сухими математиками, тогда как мечта низвелась до важной, но простой рутины. Призвание выдернуло астрономов из родной страны в маленькую французскую обсерваторию, окружённую испанскими Пиренеями и гражданской войной. За сражениями в долине учёные наблюдали так же отстранённо, как за звёздами, — война за идеалы, которые астрономам были не близки по призванию, порождала в них только лёгкую тревогу.

«Смерть всем, кто не с нами!»

— кричали плакаты. Произведение написано в 1936-м, в самом начале гражданской войны в Испании. Не сама война, но наблюдение за нею — ожидание новостей, гнетущие размышления о происходящем за тридевять земель — было личным опытом Паустовского. И жизнь, какой она была тогда, нашла отражение в повествовании: горы, обсерватория, снег, тишина. Но самое трагичное в этом тексте то, что автор мог бы и не называть место действия, — это могло быть выдуманное королевство и выдуманное противоборство. Девиз с плакатов подходит любой войне. Учёные, засевшие в горах, считали себя выше подобных варварских конфликтов, но взамен презирали всех, кто из-за этих конфликтов переживал (то есть, был не с ними).

«Я знаю, что астрономы никогда не будут стрелять друга. А об остальном я предпочитаю не думать».

В чём-то Эрве, конечно, прав. Кроме одного. Только зачерствевшее сердце может не думать о том, что где-то рядом люди стреляют друг в друга. Астрономы на деле оказались вовсе не сухарями. Война задела их за живое, хотя и неожиданным образом. Излишне будет рассказывать, каким, — повесть и без того короткая. Но всего в нескольких предложениях автору удалось перевернуть представления стариков о себе, покрывшихся ржавчиной.

Весь текст отличается этой ёмкостью: автор несколькими словами-штрихами способен передать точное впечатление, а каждое предложение бьёт прямо в цель.

«Сухие дубовые листья залетали в обсерваторию. Деревья шумели за стенами, и садовник говорил, что если ветер срывает даже дубовые листья, то, значит, будет дуть очень долго».
…
«Мэро не спал. Он лежал на своей узкой кровати, прислушивался к вою ветра, и чувство одиночества сжимало ему сердце. Неужели так и придется жить до смерти в этих горах, в белой комнате, похожей на больничную палату? Неужели никто не придет, не погладит седую голову и не скажет: “Спи, я посижу около тебя и почитаю, пока ты уснешь”?»

И как я рада, что, хотя к Мэро никто не пришёл, он сам не стал сидеть на месте, а отправился в путь. Какой бы печальной не была повесть, эта печаль светла и трогательна. Она меня вдохновляет.

Эта повесть читалась, как тихий, но пронзительный разговор с прошлым. Написана в 1937 году, на фоне гражданской войны в Испании, но звучит она не столько как политический манифест (хотя и это прослеживается), сколько как притча. Добрая, немного наивная, но от этого не менее глубокая.

Сюжет разворачивается высоко в горах, где группа учёных-астрономов, погружённая в изучение звёзд, пытается остаться в стороне от бушующей внизу революции. И здесь Паустовский совершает почти волшебство (этот момент мне понравился больше всего!): он начинает повесть не с действия, а с тишины. Той особой, звонкой тишины высокогорья, наполненной лишь звуками стихии — ветра, далёких выстрелов, биения собственных сердец. Через эту тишину мы ощущаем тревогу каждого героя, их попытку укрыться в науке от мира, который рушится.

Но автор мягко опускает нас с небес на землю и напоминает: нельзя вечно прятаться за телескопом, когда внизу горит земля. И учёным приходится сделать выбор. Это выбор не между звёздами и войной, а между равнодушием и человечностью. Это история по большей мере не о политике, а о нравственности, о том, что нас настигает даже в самой высокой башне, под самым чёрным небом.

Повесть написана ясно, чисто, с той самой паустовской акварельной точностью слова. Она адресована по большей мере юному читателю, но вопросы, которые поднимает, вневременные. Поэтому моя оценка — 4,5. Полбалла убрала лишь за ту самую политичность, которую не скрыть даже за поэтичностью слога.

Образ Паустовского, как личности и писателя, в моём представлении сложился благодаря его замечательному автобиографическому циклу повестей о самом себе и о своей жизни. После чтения воспоминаний сложно оторваться от "того" Паустовского, и я ищу его в других произведениях писателя.
О "Созвездие Гончих Псов" он сам пишет следующее: "в этой повести вы найдете все, о чем я упомянул выше: сухие дубовые листья, седого астронома, гул канонады, Сервантеса, людей, непоколебимо уверенных в победе гуманизма, горную овчарку, ночной полет и многое другое. Все это спаяно, конечно, в ином соотношении и вошло в определенный сюжет". И верно: перечисленное самим автором я нашла, но показалось, что вместе это все составляет "литературный переизбыток". Да и зачем Паустовскому война в Испании? Нет, конечно, это замечательно, что французские астрономы разбили армию испанских фашистов. И природа тут описана превосходно. Старенький астроном
Мэри и его одиночество, мысли и душевные страдания переданы талантливо. Но мне не хватило ответа на вопрос: с какой целью написана эта повесть?

Моя оценка скорее основана не на том, как именно написана эта повесть, а на моих впечатлениях от нее и ожиданиях от того, какой она будет. И эти ожидания в который раз не совпали с содержанием.

Совершенно не думала по названию этой повести, что она будет о войне. Я собиралась читать ее детям, ведь она содержится в книге, которая выпущена в серии "Классика детям", но она совершенно не детская.

Я думала, что нам красиво расскажут о созвездиях, какие-то истории о том, как звезды повлияли на людей. Но тут совершенно не так - скорее о том, как звезды стали свидетелями одного происшествия или даже скорее одного понимания, что жизнь не должна пройти мимо.

Все дело происходит на горе, в обсерватории, где живут несколько астрономов, которые наблюдают за звездами, за движением комет и всем подобным. В их хрупкий мирок попадает случайный человек, который меняет восприятие этих людей - они понимают, что жизнь одна и ее надо прожить, а не смотреть, как ее проживают другие.

Для меня полной неожиданностью было то, что в этой книге присутствуют военные действия, я оказалась не готова к ним.

Кажется, термина соцромантизм нет в литературоведении. Но да простят меня суровые литературоведы, это именно оно. В этом сборнике можно встретиться с очень непривычным Паустовским.
В "Созвездии Гончих Псов" место действия - маленькая обсерватория в горах, где нет ничего, кроме снега и звёзд. Разве сюда может прийти война? Оказывается, может. И даже пожилые астрономы, когда приходится, вступают в бой с фашистами.
"Северная повесть" раскинулась более чем на столетие, от движения декабристов до СССР 1930-х. Для начала писатель вводит нас в Камчатский полк, который, вопреки названию, несёт службу на другом краю света, на Аландских островах близ шведской границы. Здесь завывает вьюга, здесь бежит по искрящейся лыжне милая девушка Анна. И сюда однажды приходит раненный декабрист, чудом спасшийся при подавлении восстания.
Вторая половина повести через запутанную вязь родословных - не так просто уяснить, кто там кому внук или правнук - приводит читателя в Ленинград. Финал переполнен светом, как полотна Дейнеки. Вот теперь-то всё - праздник, и счастье, и мечты о лесах магнолий, которые когда-нибудь вырастут у Финского залива. И герои здесь все безупречны, точно добродетельные утопийцы, созданные пером сэра Томаса Мора. И отдавало бы это пропагандой, но только... В конце повести проставлена дата: 1939. Невозможно читать и не думать: ещё только два года осталось...
"Блистающие облака" - тоже Советский Союз, но в таком Союзе не бывали даже герои Ильфа и Петрова. Соцреалисты редко замечали такую реальность, уж очень она не плакатная. Вроде бы завязка - поиски тетради погибшего летчика - вполне в рамках социалистической романтики. Путь протагонистов лежит в сказочные южные города, овеянные фантазиями Грина и древними мифами. Все они прекрасны: и Батуми, и Керчь, и Таганрог:

Вот только в этих городах случаются страшные вещи. Только что закончилась гражданская война. Процветает преступность, проституция, кокаин. Внезапно и жутко сломанная жизнь Вали - естественная часть этой вот реальности, а не нарушение нормального хода вещей.
Герои "Блистающих облаков" вовсе не с картин Дейнеки. Чего стоит один Берг, мнительный, печальный, не умеющий ходить на лыжах и, вот ведь незадача, десятикратно более живой, чем добродетельные утопийцы из предыдущего произведения.
Словно только ради идеологической правильности прикручена сюда безоблачная развязка, где врагов карает суровая советская юстиция, героям розданы заслуженные награды, и даже мелькнувшей где-то на заднем плане курдянке прямая дорога в университет трудящихся Востока.

Сызмала люблю сказку "Муми-тролль и комета" Туве Янссон. Поэтому начало небольшой повести Паустовского восприняла как начало похожей сказки. Лиричные описания природы, лёгкое подтрунивание над далекими от бренной земли учеными-астрономами...
Все хвалили мне эту повесть, но никто не удосужился предупредить, что она о гражданской войне в Испании. Вдобавок в сборнике "Маленьких повестей" это произведение соседствует с мирной "Мещерской стороной". Так что открытие, что звуки, которые астрономы поначалу принимали за грохот обвалов, на самом деле залпы дальнобойных, потрясло меня не меньше, чем героев книги. С этого момента повесть я читала затаив дыхание, притаившись как мышь, и вслушиваясь в звуки книги не хуже, чем Мэро.

События перестали напоминать добрые сказки Туве Янссон. С войной вторглись фантасмагории Гауфа и Гофмана. После того, как Дон Кихота расстреляли солдаты, не было уже ничего удивительного в том, что профессора Обсерватории в Одиноких Горах взялись за пулеметы с тем, чтобы защитить всего лишь одну могилу и одно письмо. До самого конца повесть воспринималась как фантастический вымысел, нечто вроде "Калейдоскопа" Брэдбери. Это то, что может придумать писатель, но ведь такого не может быть на самом деле, не правда ли?! Горстка стариков и старуха (чисто по-женски выбравшая себе самую новую винтовку) против обученных и обстрелянных вояк... Напоследок несколько реплик героев этой похожей на сон истории:

• Ураганы всегда подходят в тишине
• Женщины знают, как обряжать умерших.
• Поэты - братья астрономов.
• Придется защищать от них звезды

Небольшая по объему, но такая громадная по смыслу повесть "Созведие Гончих Псов" Константина Паустовского пришлась как раз ко времени. Самая большая человеческая трагедия это одиночество! Одиночество души, когда ты в смятении, и кажется жизнь утратила свой вкус и смысл, но только до тех пор, пока ты один, даже находясь в толпе.
Так и Мэро у Паустовского ожил, понял всю быстротечность - жизнь и смерть всегда рядом. Но как богаче жизнь, когда ты не один. Один маленький подвиг на войне, французский летчик, летевший на неминуемую смерть, перевернул жизнь забытой обсерватории и его обитателей.
Этот философский рассказ заставил меня задуматься, подарил надежду!

Всё начинается в тишине: весь этот незамысловатый быт астрономов, снег, наблюдение за звёздами, встречи в столовой. Но эта тишина заканчивается для героев, когда те осознают, что грохот, который они слышат уже несколько дней подряд - это не сход снега с гор, а звуки настоящей войны, Гражданской войны в Испании. Все старались сделать вид, что их это не касается, но упавший из аэроплана человек, чьи ритмичные выстрелы услышал пожилой астроном Мэро, всё меняет. И герои втянуты в эту войну. Наверное, самым сильным силуэтом в этой повести является Сервантес в образе своего героя – Дон Кихота, увиденный в полусне астрономом. Здесь он, как образ страны, отчаянно кричит о свободе и гордости Испании под обстрелом военных. И, конечно, погибает. Наверняка Паустовский хотел показать ужасы войны, которая оскорбляет былое величие солнечного королевства. Но более явной темой является одиночество пожилого человека – Мэро, который уже давно закрыт от жизни в обсерватории, хотя в нём кипит желание помогать, обучать и делиться не только опытом, но и любовью. И он такой не один. Потому логичен отчаянный поступок героев в конце повести. Но у меня почему-то осталось странное чувство неверия в такой конец: то ли он не соответствует героям, то ли я слишком привыкла к реалистичным и жестоким концовкам в русской литературе.