Меня зовут Лис

Я не разглядела в нем особой красоты, хотя лагерные шлюхи сходили по нему с ума. Скорее что-то демоническое или звериное: вон как передвигается – быстро и бесшумно.

Об этом чудном шлеме стоит сказать лишь еще одно. Его я сняла с первого убитого мной человека – не на поле боя, а в пропахшей дымом таверне на перекрестке двух дорог.

А она, как и я, считаэт, что книги живут, лишь пока их кто-то читаэт.

Бывает так, ты влюблен в кого-то и не замечаешь признаков его безумия. Не слушаешь людей, игнорируешь все, что видишь сам. Но потом происходит что-то страшное. И ты понимаешь, как сильно заблуждался… –

Как тело твое дышит - выбирая вдох и выдох, так и ты сильно желая чего-то,- выбираешь сердцем.

Именно тогда я впервые остригла свои шелковые каштановые кудри, которые раньше спускались до самого пояса. Свою гордость и то, что мать называла главной моей красой. Но в таверне «Теплый угол» жила уже девушка без матери, красоты и гордости. Ей такие волосы были ни к чему.

Поле боя не батальный пейзаж с красивыми флагами и конницами на белоснежных скакунах. Это кровь и внутренности, жестокость, звериная ярость.

Один парень с неглубокой царапиной на тощей груди вяло смотрит на старания врача. Рана совсем пустяковая, но видно - он уже не жилец. За полтора месяца я много таких повидала - в глазах потухает какой-то огонь, и солдат перестает сражаться за жизнь. На самом деле эти раны - не травмы кожи, мышц или органов - они значительно глубже. Словно травмы души или самой сути человека.

Чувствуешь ход времени? Как теряешь его? Как оно бежит, словно песок, в твоей ладони между пальцами?