Одиссея стрелка

За многие месяцы службы в военно-воздушных силах, проведенных на аэродромах, куда не всегда возвращались машины, Стаис научился одному: в таких случаях лучше ничего не говорить. Ему было всего девятнадцать, но это он уже знал. Поэтому он лежал молча.

– До чего нелепо, – протянул Новак задумчиво, – быть греком, бомбить Грецию и не знать языка…

– Что еще за девушка? – поинтересовался Уайтджек. – Помнится, ты говорил, что она закрутила с техником-сержантом во Флашинге, Лонг-Айленд.
– Это верно, – примирительно ответил Новак, – но мне все еще хочется думать о ней как о моей девушке.
– Те, что остаются дома, – сумрачно сказал Уайтджек, – они-то и получают все нашивки и всех девчонок. Мой девиз: с глаз долой – из сердца вон, и никаких писем.

Он вытащил из своего рюкзака сигару и задумчиво раскурил ее.
– Просто удивительно, до чего привыкаешь в армии к дешевым сигарам.

– …Хорошо Уайтджеку подшучивать надо мной. Девчонки так и виснут на нем, где бы он ни появлялся. Разве ему понять, что значит быть таким, как я. Ни тебе виду. Ни тебе денег. Ни тебе офицерского звания. Ни тебе юмора. Только что застенчивость.